Смертельный выстрел

– Ну же, мистер Куэнтрел, – сказал Борласс, сделав рукой успокоительный жест, – не стоит растрачивать попусту хорошее вино. Мы одни и, полагаю, понимаем друг друга, а если не понимаем, то скоро поймем… в особенности, если вы оставите этот испуганный вид, совершенно неуместный, и просто расскажете мне всю правду. Во-первых, ответьте: вы Ричард Дарк или нет? Если да, то не бойтесь этого. Только не надо вилять, с Джимом Борлассом этот номер не пройдет.

Переодетый убийца, все еще дрожа, колебался. Но это длилось недолго: он вскоре понял, что запирательство бесполезно. Тот, кто задавал ему вопросы, был человек огромного роста и зверского вида и, хотя пил целый вечер, казался холодным, как могила, и суровым, как инквизитор. Налитые кровью глаза его бросали взгляды, которые говорили: «Солги и ты наживешь во мне врага».

Но эти же страшные глаза успокаивали и сулили ему дружбу, какая может существовать между двумя негодяями, в равной степени погрязшими в преступлениях. Убийца Чарльза Клэнси, проблуждавший несколько дней по белу свету, убегая от правосудия, избирая пустынные дороги, скрываясь в норах и трущобах, а теперь приютившийся под кровлей «Вождя чоктавов», положившись на репутацию заведения, почувствовал, что нашел безопасную гавань.

Добровольной исповеди Борласса – рассказа о причине его ненависти к Чарльзу Клэнси – было достаточно, чтобы вызвать доверие Дарка и побудить его к ответной откровенности. Без сомнения, его новый знакомый увяз в одном с ним болоте.

– Я действительно Ричард Дарк, – сказал Дик, не колеблясь более.

– Вот и славно, – последовал ответ. – Мне нравится откровенность, с которой вы мне сознались, но могу также заявить вам, что если бы вы сказали «нет», ничего бы не изменилось. Недаром малый, которого вы видите перед собой, скрывался полжизни по причине некоторых ошибочек, сделанных в начале своей жизни, чтобы сразу не распознать собрата, оказавшегося в таком же положении. Едва увидев вашу физиономию в стенах «Вождя чоктавов», я смекнул, что с вами не все ладно, но ясное дело, не мог определить, почему. И уж тем более догадаться, что всему виной гнусное слово, начинающееся с буквы «у». Признаюсь, я немного удивился сегодня вечером, при виде того, как вы бродили около отеля, следя за одной из дочерей Армстронга – нет надобности называть, за которой именно.

Дарк вздрогнул и спросил машинально:

– Вы меня видели?

– Без сомнения – как мне было вас не видеть, когда я сам был там и, полагаю, по тому же делу.

– Ну и? – произнес Ричард с напускным спокойствием.

– Как я и сказал, это слегка сбило меня с толку. По вашему виду и манерам, со времени вашего прибытия сюда, я догадался, что суть дела должна заключаться не в любви. При этом человек, остановившийся в гостинице «Вождь чоктавов» и так убого одетый, не должен, казалось бы, претендовать на такую изящную особу, как одна из этих двух дам. Вы сами согласитесь, что это было бы очень странно?

– Не знаю, – отвечал Дарк угрюмо, делая вид, что это все его не касается.

– Не знаете? Хорошо. Я сомневался до тех пор, пока вы не возвратились сюда в таверну, вскоре после чего я предложил вам пропустить с нами по стаканчику. Если вам угодно знать, что заставило меня переменить мнение, я скажу.

– Что же? – спросил Дарк, едва сознавая, что он говорит.

– Газета, которую вы читали, когда я вас приглашал. Я прочел ее раньше вас и все понял. Не трудно было сложить два и два, так же, как и угадать, что одна из живущих в отеле девиц – мисс Хелен Армстронг, о которой говорится в газете, а человек, подсматривавший за нею, – Ричард Дарк, убивший Чарльза Клэнси. То есть вы!

– Я… я не скрою, мистер Борласс, я Ричард Дарк и это я застрелил Чарльза Клэнси, хотя и отрицаю, что совершил тем самым убийство.

– Нужды нет. Между друзьями, какими можем мы теперь считаться, нет надобности в тонкостях выражений. Застрелить или убить – все равно, если человек имеет повод, подобный вашему. И когда он изгнан из так называемого общества, и изгнан также из собственных плантаций, то невероятно, чтобы он утратил уважение к тому, кто находится в таком же положении. Джим Борласс не сочтет вас врагом за то, что вы убили Чарльза Клэнси. Вы разве что отняли у меня удовольствие мести, в которой я поклялся. Но оставим это; он умер и да будет проклят. Я не сержусь, просто завидую вам, что вы отправили этого негодяя туда, куда я сам хотел отправить его. А что вы намерены делать теперь, мистер Дарк?

От этого вопроса убийца протрезвел. Прежде пары спиртного отвлекали его от размышлений на эту тему.

Вопреки расположению соучастника, выказанного Борлассом, будущее представлялось молодому человеку мрачным, и он призадумался, прежде чем ответить.

Собеседник продолжал:

– Если у вас нет определенного плана, то послушайте дружеского совета. А я советую стать вам одним из нас.

– Одним из вас? – воскликнул Дарк. – Что вы хотите сказать, мистер Борласс?