Смех Циклопа

– Верно. Во все фиолетовое облачается только Великий магистр. А вы пока на нулевом уровне, вы не сделали еще ни шага по пути посвящения. Поэтому ваши маски ничего не выражают. Нигде не снимайте масок.

– Почему?

– Некоторые из нас выходят наружу и не должны опознавать и называть других. Поэтому в наших помещениях лица скрыты. Такова система безопасности, пришедшая из Средневековья, точнее, из времен преследований, когда некоторые братья под пытками выдавали других.

Они надевают белые туники и плащи, примеряют маски.

– Похоже на тайное общество типа франкмасонов? – спрашивает Лукреция, доставая свой блокнот.

– В некоторых аспектах. Но наша учеба имеет больше сходства со школой боевых искусств.

– Вызывать смех – боевое искусство? – удивляется Лукреция.

– Так оно и есть. Вызвать смех – значит отправить другим энергию. Эта энергия может идти во благо или во вред – зависит от способа ее применения и от дозировки.

– Любой умеет смешить, даже не изучая вашего «боевого искусства»! – восклицает Лукреция.

– О том и речь. Многие умеют смешить неосознанно, не зная, что происходит. Другие неосознанно дерутся на кулаках. Насколько лучше они дрались бы, если бы освоили кунг-фу школы Шаолинь!

– Хотите сделать из нас Брюсов Ли шутки?

Он не реагирует на сарказм.

– Здесь вы научитесь делать сознательно и методично то, что раньше у вас получалось чисто интуитивно. Мы научим вас взвешивать каждое слово, каждую запятую, каждый восклицательный знак, так ваше искусство смешить достигнет совершенства. Ваши шутки станут метко разящим оружием.

– Оружием?

– Да. Шутка – это закаленный клинок. Подчиняясь тому, кто ею владеет, она задевает, ранит, рубит – или спасает…

– Еще она убивает, – договаривает за него Лукреция.

Продюсер наливает им чай из термоса.

– Запомните главное правило двух первых дней посвящения: не сметь смеяться.

Мне не послышалось?

– Категорический запрет, нарушение наказуемо.

– Какое предусмотрено наказание?

– Раньше применялись телесные, но новая Великая магистерша взялась за модернизацию, и теперь санкции смягчены.

– Наказание? Как глупо! Мы не дети! – заявляет Лукреция.

– Учить вас будут как детей. Вы поймете, почему с юмором не шутят.

Не иначе, эта фраза – их девиз.

Исидор кивает.

– Все логично. Пустота позволяет оценить полноту. Монахи дают обет молчания, чтобы вкусить радость беседы. Чтобы насладиться едой, надо сначала попоститься, удовольствию телесного слияния способствует предварительное воздержание. Наслаждаться музыкой нас учит тишина. Понимать краски учит темнота.

Стефан Крауз доволен, что его поняли.

– Какое же наказание пришло на смену телесному? – любопытствует Лукреция.

– Засмеетесь – узнаете. Дам вам совет: что бы сегодня ни происходило, не забывайте главное: не смейте смеяться.

– Не смеяться? Это невозможно. В какой-то момент человек обязательно теряет самоконтроль.

Стефан Крауз меняет тон: теперь его голос звучит очень сухо.

– Чтобы вам было у нас комфортно, вам, мадемуазель, следует забыть о постоянных насмешках, характерных для современной жизни. Расстаньтесь с манерой бездумно зубоскалить. Смех – это энергия, без самоконтроля нет эффективного смеха.

– Все постоянно шутят по любому поводу, это дает уверенность в себе. Это разрядка. Это выигрыш времени. Это попытка понравиться. Признак дружелюбия. Общительности.

– Трудно все время быть серьезным, – согласен с Лукрецией Исидор.

– Ничего, два дня можно потерпеть, у обычных послушников все куда серьезнее: целый месяц без смеха!

Научные журналисты силятся представить, как можно продержаться целый месяц при такой строгой дисциплине.

– В наше время средняя частота смеха – восемь раз в день. Обычно с возрастом она снижается. Для сравнения, этот средний показатель равен девяноста двум случаям смеха у детей младше пяти лет. Взрослый смеется в среднем четыре минуты в день. В 1936 году он смеялся целых девятнадцать минут!

Интересно, как они получили эту цифиру. Опросы проводили? Мало ли что люди несут, когда их опрашивают! Это как спросить, сколько раз в неделю человек занимается любовью. Он ответит, сколько раз в неделю хотел бы заниматься любовью! К счастью, профессия научила меня сомневаться в статистике такого свойства, взятой с потолка.

– Когда вступает в силу запрет смеяться? – спрашивает Исидор.

Продюсер смотрит на часы.

– Сегодня ровно в восемь. Действует ровно до восьми часов послезавтра. Никто не должен видеть вас смеющимися по какому бы то ни было поводу. Вот вам мой совет: чувствуете желание засмеяться – укусите себя за язык, ущипните себя в кармане, наступите себе на пальцы ног каблуком. Обычно это помогает.

Так и есть – дурдом!