Смех Циклопа

Исидор часто бывает прав, но здесь, чувствую, он не прав. Моя интуиция сильнее, чем его.

Она сворачивает на парижский «периферик», где начинает обгонять грузовики, легковые автомобили, другие мотоциклы.

Вырвавшись на свободный участок, она минует Порт-де-Клиньянкур и закладывает по «периферик» второй круг.

Исидор не возражает – понимает, что на скорости ей лучше думается.

Шутка, еще со времен Античности убивающая тех, кто ее читает… Такое нелегко проглотить. И все же…

Дариус мертв.

Тадеуш мертв.

Мы, преследующие грустного клоуна, получаем смертельную посылку.

Лукреция наращивает скорость, наплевав на засекающие ее автоматические радары.

Шевели мозгами! Последствия известны. Причины неясны.

По словам Лёвенбрюка, в разные эпохи люди смеются над разными вещами. В разных странах смех вызывают разные причины.

Но BQT едина для всех культур и поколений. Шутка-абсолют? Невозможно. Невозможно! И все же…

Вот и отель. В лобби Исидор возвращает себе командные полномочия.

– Хватит ребячиться, Лукреция. Я взрослый, позвольте мне принять ответственность. Я готов рискнуть жизнью, чтобы узнать, что такое BQT.

Она прыгает в готовый закрыться лифт и не держит двери. Он поднимается по лестнице. Она уже в номере 18. Он входит и закрывает дверь.

– Ладно, признаю, теперь и я заинтригован. Я хочу знать, что лежит в этой чертовой синей шкатулке.

– По-моему, вы не отдаете себе отчета, что угодило к нам в руки.

– Буквы на бумаге – не взрывчатка. Не будьте ребенком, Лукреция. Дайте ее мне.

Он пытается схватить ее сумку, но она увертывается.

– Слова, Лукреция – это всего лишь слова!

– Слова могут убивать. Дариус и Тадеуш убиты.

– Они были слабы духом.

– Они были не дураки.

– Позвольте мне прочесть, вся ответственность лежит на мне.

– НЕТ!

– Почему?

Ты слишком мне дорог, осел!

Он валится на кровать и смотрит в потолок.

– Не ошиблись ли мы, взявшись за расследование вместе? Мы по-разному понимаем установление истины.

– Вы еще скажете мне спасибо за спасение вашей жизни.

– Я предпочел бы умереть, познав истину, нежели жить в неведении.

– Будем считать, что я предпочитаю знать, что вы живы, пускай и в неведении.

– Рано или поздно вы уснете, и я завладею вашей сумкой.

Тогда Лукреция Немрод идет к сейфу, кидает внутрь синюю шкатулку и запирает дверцу на четырехзначный код.

Он разочарованно пожимает плечами.

– Может, разыграем BQT в «три камешка»? Если я выиграю, шкатулка моя.

– Нет! – категорически отрезает Лукреция.

– А поцелуй? Назовете мне код замка за поцелуй?

В этот момент раздается стук в дверь.

118

«У директора цирка посетитель.

– Я приготовил невероятный номер. Невероятный! Вы обязательно примете меня в труппу!

– Прямо уж невероятный? Как это?

– Я забираюсь на высоту сорок метров, прыгаю вниз, раскинув руки, делаю три кувырка в воздухе, потом штопор и оказываюсь в простой стеклянной бутылке, стоящей на дорожке.

Директор в недоумении.

– Вам этого мало? Могу даже с завязанными глазами.

Директор колеблется.

– Вы требовательны, но это нормально. С завязанными глазами и со связанными за спиной руками!

Директор все еще в сомнении.

– На высоту сорок метров я забираюсь на одних зубах! Ну, возьмете меня? Мне надо есть, у меня дети!

– Если у вас все это получится, я вас приму. Но строго между нами, тут есть какая-то хитрость, иначе всего этого ни за что не проделать… В чем она?

– Хитрость в том, что… – Акробат тянется к директорскому уху. – В горлышко бутылки будет вставлена воронка».

Из скетча Дариуса Возняка «Я всего лишь клоун».

119

В дверь стучат все сильнее.

Молодая журналистка накидывает цепочку и открывает дверь.

– Я вас не побеспокоил, мадемуазель Немрод?

Это Стефан Крауз.

Лукреция распахивает дверь. Изящный гость ищет глазами где сесть и выбирает край кровати.

– Можно?

– У вас три минуты, чтобы меня рассмешить, – повторяет она его формулу. – За неимением песочных часов я воспользуюсь секундомером. Поехали!

– «Политый поливальщик», первый киногэг.

– Две минуты пятьдесят пять секунд.

Он оборачивается к вставшему с кровати Исидору.

– Не сомневайтесь, я узнал вас, когда вы вышли вместо Ванессы и Давида. В моей профессии приходится быть физиономистом. Я узнаю лица даже под гримом.

Он разглядывает номер, большую кровать и показывает кивком, что понимает: они вместе.

– Я пришел вас поблагодарить.

– Это за что же?

– Во время вашего номера показатель зрительского интереса зашкалил. Тишина! Вы уже сыграли со мной эту шутку у меня в кабинете, мадемуазель, но я не знал, как это может повлиять на публику. Знаете, кто впервые испробовал этот трюк?