Смех Циклопа

– Барабанщик. Ты живешь иллюзиями. Производишь на людей ложное впечатление. Но ты не дура и хочешь измениться. Тяни другую.

Она вытягивает вторую карту.

– Это твой противник. Твоя настоящая проблема.

Она переворачивает карту. На ней бородатый старик с палкой, освещающий фонарем тьму.

– Аркан семь. Отшельник.

Исидор?

– Отшельник – это одиночество. Ты боишься закончить свои дни совсем одна.

Значит, это не Исидор, а я.

– Ты гадаешь, существует ли человек, который захочет сопровождать тебя на жизненном пути. Это тебя беспокоит. Тяни третью карту. Посмотрим, что тебя тормозит.

На карте мужчина с козлиной головой, держащий на поводке мужчину и женщину, и цифра 14.

– Дьявол. Тебе мешают первобытные импульсы: сексуальность, желание обладать и принадлежать, обжорство, злость, страх, агрессивность. Сидящая внутри тебя инстинктивная обезьяна действует без размышлений, удовлетворяя свои непосредственные желания. Тяни четвертую.

Она переворачивает карту. Римский папа в кресле и цифра 3.

– Папа. Человек старше тебя, следующий за тобой. Он читает или пишет книги. Он в духовном поиске, не похожем на твой. Он на троне, а ты в блужданиях. У него нет иллюзий. Вы друг друга дополняете. Он очень благотворно на тебя влияет. Это он тебя бросил?

– Еще нет. Но скоро бросит. Уже приходится ждать, чтобы быть вместе.

– Тяни пятую. Посмотрим, как все кончится.

Лукреция Немрод переворачивает последнюю карту. На ней ухмыляющийся скелет, срезающий косой торчащие из земли головы и руки. И цифра тринадцать.

Лукреция поневоле ежится.

– Смерть?

– Да, Смерть. Аркан тринадцать. Но ты не волнуйся.

– То есть?

– В твоей жизни произойдет резкая перемена.

– Я умру?

– Нет, ты изменишься. Радикально. Аркан тринадцать – карта обновления, поэтому она в середине колоды. Иначе она была бы в конце. Видишь растения? Сначала зима, потом весна. Не может быть строительства без предшествующего разрушения. Должны опасть старые листья, чтобы проклюнулись новые почки.

Лукреция не то что согласна, но принимает это объяснение.

– Не знаю, прояснил ли я тебе положение, но мне все представляется позитивным. Тебе помогают, перед тобой истинный духовный путь, возможность шагнуть от иллюзий к реальности.

– Спасибо, Алессандро. Ты мне как брат.

– Эти карты навели меня на мысль о твоей новой прическе. Попробуем каштановый оттенок. Ты видишься мне светлой шатенкой. Пожалуйста, для меня это важно. Я считаю, что цвет излучает энергию. Знаешь, меня посетила еще одна мысль: я в шаге от изобретения таро-ухода за волосами. Буду создавать дамские прически в зависимости от того, как лягут карты.

Лукреция Немрод принимает его предложение и соглашается на трансформацию. Когда все готово, она, глядя в зеркало, борется с желанием завопить, вонзить в Алессандро все его расчески и ножницы, отказаться платить. В итоге она платит, оставляет чаевые и удаляется, снова поблагодарив его за сеанс Таро, наведший ее на размышления. И покупает платок, чтобы скрыть катастрофу у себя на голове.

Счастье, что сегодня мне не надо ходить в важные места, он совершенно не угадал с цветом волос. Теперь у них цвет «Нутеллы». Поменять стилиста? Он прав, видеть – его интуитивная потребность. В психотерапии есть принцип – соблюдать расстояние между специалистом и пациентом. Теперь, став моим другом, он уже не объективен.

Проходя мимо зоомагазина, она думает, не купить ли новую рыбку.

Это подождет до моего возвращения. Карта 13 не предвещает ничего хорошего.

Журналистка покупает дорожную сумку, шерстяные свитеры и стальной кейс.

Завершаются приобретения бутылкой виски и тремя плитками шоколада.

Если я скоро умру, то самое время повеселиться.

Она возвращается в гостиницу, там ее ждет Исидор.

Он замечает наручник, которым к ее запястью прикован железный чемоданчик.

– Здесь кодовый замок. Правила обмена BQT будем диктовать мы, – объясняет она.

Во всяком случае, я на это надеюсь.

122

«Священник и монахиня заблудились в метель. Им попадается хижина. Они утомлены и готовятся ко сну. На полу спальный мешок и одеяла, но кровать в хижине одна.

Священник ведет себя по-мужски.

– Вы будете спать на кровати, сестра, а я на полу, в мешке, – говорит он.

Стоит ему улечься и закрыть глаза, как монахиня скулит:

– Святой отец, мне холодно.

Он расстегивает спальный мешок, встает и укрывает ее одеялом. Снова залезает в мешок, застегивает его и уже задремывает, но монахиня тянет свое:

– Мне очень холодно, святой отец.

Он расстегивает мешок, встает, берет еще одно одеяло, укрывает ее, возвращается в спальный мешок, закрывает глаза…

– Святой отец, мне та-а-а-ак холодно…