Смех Циклопа

Мотоцикл уверенно мчится в лоб машинам, распугивая одни и виляя между другими.

Мотоциклу с коляской недоступна эта наглость во всей полноте. Лукреция с трудом избегает столкновения с грузовиком, проскакивает в сантиметре от легкового автомобиля, слышит брань разъяренного пешехода – и вынуждена отказаться от погони, чуть было не повиснув на автобусном бампере.

– Что дальше, Лукреция?

– Вы делайте что хотите, а мне срочно надо в туалет.

111

«Деревня, живущая только туризмом. Но из-за экономического кризиса туристы заглядывают сюда очень редко.

Месяц проходит за месяцем, экономические перспективы расцениваются в деревне все пессимистичнее.

Вдруг появляется турист. Он снимает комнату и платит купюрой в 100 евро.

Он еще не дошел до своей комнаты, а хозяин гостиницы уже бежит к мяснику, которому задолжал 100 евро.

Мясник несет 100 евро крестьянину, поставляющему ему мясо.

Крестьянин спешит вернуть долг проститутке, с которой приятно проводил время.

Проститутка замыкает круг, расплачиваясь с хозяином гостиницы, пускавшим ее в номера в кредит.

Когда она кладет 100 евро на стойку, турист, спустившийся сказать хозяину, что ему не нравится номер и что он уходит, забирает деньги и исчезает.

Ничего не истрачено, не заработано, не потеряно.

Зато в деревне больше нет должников. Разве не так устраняется мировой экономический кризис?»

Из скетча Дариуса Возняка «Простой политический анализ».

Акт III Умереть со смеху

112

«МИР ЮМОРА СНОВА ПОРАЖЕН В САМОЕ СЕРДЦЕ».

«БРАТ ЦИКЛОПА УМИРАЕТ ПОСЛЕ КОНЦЕРТА В ПАМЯТЬ О ДАРИУСЕ».

«ТАДЕУШ ВОЗНЯК УМИРАЕТ ПРИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, СХОЖИХ СО СМЕРТЬЮ БРАТА».

С такими заголовками выходят на следующий день газеты.

В теленовостях в час дня этот сюжет идет первым:

– «Олимпия» в глубоком трауре. После вечера памяти Дариуса родной брат звезды Тадеуш Возняк скончался вчера вечером от инфаркта, находясь в одиночестве в своей гримерной. На месте трагедии находится наш специальный корреспондент…

Камера показывает гримерную артиста и нарисованный мелом на полу контур человеческого тела.

– …Да, Жером, смерть Тадеуша поражает, он ушел из жизни там же, в той же самой гримерной, что и его прославленный брат Дариус. Об этой странной кончине я буду говорить с доктором Патриком Боуэном, патологоанатомом парижского Института криминологии. Итак, доктор Боуэн, как бы вы объяснили эту вторую смерть, когда нет ни следов, ни улик?

Камера показывает специалиста крупным планом.

– На этой стадии следствия ничего нельзя утверждать. Тадеуш Возняк находился один в своей гримерной, запертой на ключ изнутри. Там он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Судя по оставшейся на его лице улыбке, он не испытал боли.

– Не считаете ли вы, доктор Боуэн, что причина – некий свойственный этой семье порок сердца?

– Есть и такая версия. И Дариус, и Тадеуш вели чрезвычайно активную жизнь. Окружавшие их люди утверждают, что они курили, пили, недосыпали. Театральное представление – нелегкое испытание для организма и для души. Я считаю, что оба брата могли страдать одной и той же сердечной недостаточностью. Более точные данные сможет дать вскрытие.

– Благодарю, доктор Боуэн.

Корреспондент сообщает:

– Президент республики направил соболезнование семье. Тадеуша Возняка похоронят в семейном склепе на кладбище Монмартр во вторник в 11 часов.

113

– «ПРОКЛЯТИЕ ВОЗНЯКОВ НАНЕСЛО НОВЫЙ УДАР», знак вопроса. Или сразу три вопроса? Как вам такой заголовок? – спрашивает Кристиана Тенардье.

– Лучше не придумаешь! – звучат несколько подобострастных голосов.

– Неудивительно, что вам нравится: это предложение руководства. Но оно никуда не годится, а знаете почему? Потому что с этим заголовком уже вышли две ежедневные газеты. У вас что, нет времени на чтение прессы? Ну и ну! Ищем что-то другое, гораздо лучше!

Заведующая редакцией «Общество» вооружается зубочисткой и принимается ковырять в зубах. Кажется, ей доставляет удовольствие вызывать у окружающих отвращение. Она демонстрирует, что может позволить себе все что захочет и что никто не посмеет ее критиковать.

Два десятка журналистов делают вид, что записывают или читают записи.

– «БРАТЬЯ: ПРОКЛЯТЬЕ ЮМОРА»? – предлагает ретивый, как всегда, Максим Вожирар.

– Неплохо. Что еще?

– «СЕРИЙНЫЙ ЗАКОН В «ОЛИМПИИ»?

– Прямо как спагетти-вестерн. Еще?

– «ПАДЕНИЕ ДОМА ВОЗНЯКОВ»?

– Привет Эдгару По. Дальше? Иссякли? Как бы нам не отстать от конкурентов. Подумать только, ведь я видела умершего за несколько минут до смерти! Меня вечно обвиняют в том, что меня не бывает на месте события, но в этот раз я оказалась в эпицентре драмы. У меня могли бы взять интервью как у свидетеля. А где Лукреция? Разве не она ведет журналистское расследование смерти Дариуса? Как назло, когда она могла бы оказаться полезной, ее нет! Кто-нибудь что-нибудь о ней знает?

Несколько журналистов отрицательно крутят головами, довольные, что в прицел начальницы попали не они.

– Флоран! Вы ее лучший друг. Знаете, куда она подевалась?

Он изображает полное неведение.

– Тем лучше! Это капля, переполнившая чашу терпения. Завтра я ее уволю.