Слишком много поваров

— Вы, конечно, ловкий, — сказал он Вулфу, — и все такое, но, будь я Барри Толмен, вы бы не уехали отсюда ни двенадцатичасовым, ни каким другим поездом, пока все окончательно не прояснится.

— Всего хорошего, сэр, — пробормотал Вулф.

Шериф вышел и с такой силой хлопнул дверью, что я подскочил на стуле.

— Мои нервы, словно рыбка, трепыхающаяся на крючке, — заключил я, придя в себя.

Вулф посмотрел на Вукчича.

— Ну, Марко? — осведомился он. — Я думаю, мы можем все-таки поздороваться. Ты за этим пришел?

— Нет. — Вукчич запустил пальцы в волосы. — Я считал своим долгом быть с дочкой Берена, и, когда она решила ехать в Квинби — это городок, где находится тюрьма, я отвез ее. А там ее не пустили повидаться с отцом. Если бы я знал, что ты уже нашел свидетельства, которые оправдывают его… — Он встряхнулся. — А кстати, что это за свидетельства? Если не секрет.

— Не знаю, секрет это или нет. Мне они больше не принадлежат. Я передал все властям, и их право решать, надо ли обнародовать их. Я тебе одно скажу, и это не секрет: я сегодня не ложился.

— Совсем?

— Совсем.

Вукчич усмехнулся:

— Ты не выглядишь особенно усталым. — Его пальцы снова оказались в волосах. — Послушай, Ниро. Я хочу тебя кое о чем спросить. Дина приходила к тебе сегодня вечером. Так ведь?

— Да.

— Чего она хотела? Если, конечно, ты можешь мне сказать.

— Суди сам. Она сказала, что принадлежит к особому типу женщин и она думает, что ты думаешь, будто я подозреваю тебя в убийстве Ласцио. — Вулф скорчил гримасу. — И она похлопала меня по плечу.

— Она просто дура! — сердито сказал Вукчич.

— Полагаю, что так. Но очень опасная дура. Хотя, конечно, яма во льду опасна только для любителей кататься на коньках. Это не мое дело, Марко, но ты сам воспитал в ней это.

— Знаю. Какого дьявола она решила, что я думаю, будто ты меня подозреваешь?

— Ты ей этого не говорил?

— Нет. А она утверждает, что говорил?

Вулф покачал головой:

— Прямо — нет. Однако она сказала, что ты поведал ей о моих вопросах по поводу радио и танцев.

Вукчич кивнул с мрачным видом. После долгого молчания он сказал:

— Да, у нас был разговор. Даже два. Она, без всякого сомнения, опасна. Она ухитряется… Ты должен понимать, что она была моей женой пять лет. Вчера я снова близко ощутил ее, она была в моих объятиях. Это не ее уловки, я знаю все ее уловки, это просто была она. Ты не сможешь это понять, Ниро, даже почувствовать. На тебя это не произведет никакого действия, потому что ты воздвиг себе баррикаду. Как ты говоришь, яма во льду опасна только для любителей коньков. К черту все! Что интересного в жизни, если бояться…

— Марко! — сварливо прервал его Вулф. — Я всегда говорил, что у тебя дурная манера. Когда споришь с собой, держи это при себе. Не делай вид, что убеждаешь меня, и прекрати взывать ко мне. Ты прекрасно знаешь, что интересного в жизни. В ней интересны человеческие существа, среди которых принято благородно и разумно контролировать потребности, которые роднят нас с собаками. Человек не грызет кости и не лает на заднем дворе от заката до рассвета. Он ест хорошо приготовленную пищу, если может ее получить, в разумных количествах и проявляет свой пыл в разумных пределах.

Вукчич встал. Нахмурившись, он пробурчал своему старинному другу:

— А я, значит, лаю, да?

— Да. И сам знаешь это.

— Ладно. Мне жаль. Ужасно жаль. — Он повернулся и покинул помещение.

Я встал и подошел к окну поправить штору, которая сбилась от бесконечного хлопанья дверьми. В густом кусте прямо передо мною распевала птица. Я понаблюдал за ней. Затем вернулся и поместился напротив Вулфа. Глаза его были закрыты, и я с интересом смотрел, как его тушу колыхали глубокие вдохи.

— Во всяком случае, — зевнув, сказал я, — благодарение Богу, все наконец ушли. Уже около десяти, и вам бы неплохо вздремнуть, не говоря уже обо мне.

Он открыл глаза:

— Арчи, я привязан к Марко Вукчичу. Я ловил с ним стрекоз в горах. Ты понимаешь, что этот дурак дает возможность той дуре еще раз сделать его дураком?

Я снова зевнул:

— Прислушайтесь к своим словам. Если бы такую фразу произнес я, вы выгнали бы меня из комнаты. Вы в неважной форме. Говорю вам, нам обоим надо поспать. Разве не этого вы хотели, когда сказали Толмену, что выходите из игры?

— Конечно. Мистер Берен оправдан. Нам больше нечего делать. Мы уедем сегодня же.

— О’кей. Теперь, ради бога, давайте ляжем спать.

Вулф закрыл глаза и снова вздохнул. Кажется, он намеревался еще немного поволноваться о Вукчиче. Тут я ему ничем не мог помочь. Я встал и пошел к двери, собираясь не только вывесить табличку «Не беспокоить», но и дать соответствующие инструкции Зеленым Курткам в холле.

Я уже взялся за ручку двери, как его голос остановил меня:

— Арчи, ты спал дольше, чем я. Я хочу сказать, мы не вынимали мою речь с тех пор, как приехали. Мне надо ее повторить не меньше двух раз. Ты не знаешь, в каком она чемодане? Достань ее, пожалуйста.

Если бы мы были в Нью-Йорке, я бы тут же оставил службу.

Глава 13