Слишком много поваров

— Да, но потому, что вы полагали, что эти люди могут покинуть сферу вашей юрисдикции. У них здесь работа, зачем же им уезжать? У мистера Моултона жена и дети, мистер Уиппл учится в университете. — Он посмотрел на шерифа. — Ваше мнение, будто вы умеете обращаться с цветными, а я нет, — полная чепуха. Во вторник вечером вы как официальное лицо допрашивали этих людей и ничего не смогли узнать. У вас даже не возникло подозрений. Я побеседовал с ними сегодня ночью и открыл важнейшую для расследования информацию. Уверен, у вас хватит ума понять, как вы дискредитировали себя. Вы хотите, чтобы все узнали об этом? Тьфу! — Он повернулся к двоим в зеленых куртках. — Идите к себе и принимайтесь за работу. Вы понимаете, конечно, что ваше свидетельство потребуется мистеру Толмену, поэтому держитесь в поле его зрения. Ступайте!

Пол Уиппл тут же направился к двери. Моултон, поколебавшись минуту, последовал его примеру, а я пошел запереть за ними наружную дверь.

Когда я вернулся, Петтигрю стоял посреди комнаты и произносил длинную тираду, касавшуюся племенных обычаев и личных черт дикарей. Толмен выглядывал из-за его плеча, засунув руки в карманы и наблюдая за Вулфом, который сосредоточенно собирал по тарелке крошки. Никто не обращал на беснующегося шерифа внимания.

— Итак, сэр? — Вулф поднял глаза.

Толмен кивнул:

— Да, вы, кажется, победили. Похоже, они говорят правду. Они, конечно, могут нагородить что угодно, но на сей раз, сдается мне, все правда. — Его голубые глаза слегка сузились. — Надо еще кое-что обсудить. Как я понимаю, вас наняли, чтобы вызволить Берена, и еще я слышал, что вам предложили большие комиссионные, чтобы уговорить Берена занять должность Ласцио. Я узнал это от Клея Эшли, а он — от своего приятеля Лиггетта из отеля «Черчилль». Естественно, тут возникает вопрос, до каких пределов вы могли дойти, отыскивая свидетельства невиновности Берена.

— Вы выразились слишком деликатно. — Уголки губ Вулфа чуть поднялись. — Вы имеете в виду фабрикацию свидетелей. Уверяю вас, что я не настолько глуп, чтобы подкупить кого попало и заставить беззастенчиво лгать. Кроме того, мне пришлось бы подкупить не двоих человек, а четырнадцать. Они дали показания прошедшей ночью в присутствии всех поваров и официантов, дежуривших в павильоне «Покахонтас». Можете допросить их всех. Нет, сэр, эти показания достоверны. Да вы и сами знаете это, вы хорошо допросили их. А теперь, раз вы так торопились попасть назад в Квинби к началу выступления в суде…

— Да, знаю. — Толмен не шевелился. — Это убийство, тут просто какая-то путаница. Если ниггеры говорят правду, а мне кажется, что так оно и есть, вы понимаете, что это значит? Помимо всего прочего, это значит, что все присутствовавшие — вне подозрений, кроме Бланка, который говорит, что был в своей комнате. А он приезжий, и каким образом мог он раздобыть форму Канова-Спа? Если исключить и его, то останется только весь белый свет.

— Да, это сложная задача, — пробормотал Вулф. — Благодарение Богу, что не мне решать ее. Но как же наш уговор, ведь я свою часть выполнил? У вас возникли сильные сомнения в виновности мистера Берена?

Шериф фыркнул.

— Да, — коротко сказал Толмен, — то, что блюда были переставлены, конечно. Но кто, черт побери, переставил их?!

— Не могу сказать. Возможно, убийца, а возможно, сам мистер Ласцио, чтобы выставить Берена дураком. — Вулф пожал плечами. — Это ваша работа. Вы освободите Берена сегодня утром?

— Что еще я могу сделать? Нельзя больше задерживать его.

— Прекрасно! Теперь, если не возражаете, раз вы спешите, а я еще не спал…

— Да… — Толмен не трогался с места. Он так и сидел, засунув руки в карманы и описывая небольшие круги носками ботинок. — Чертовская путаница, — помолчав немного, объявил он. — Кроме Бланка, просто не за кого зацепиться. Описание этого черного подходит к кому угодно. Возможно, конечно, что это все-таки был негр, который нацепил черные перчатки и вымазался, чтобы сбить нас со следа. Но кому из них понадобилось убивать Ласцио? — И снова умолк. Наконец он резко выпрямился. — Послушайте, я не жалею, что вы вытащили Берена, хотя теперь образовалась эта мешанина. И я выполню условия, на которые согласился, не стану мешать вашему отъезду. Но раз уж вы раскопали эти доказательства, что еще вам удалось выудить? Признаю, что вы сделали в этой истории с Береном из меня мартышку, не говоря уже о сидящем здесь шерифе. Может, вы сделаете еще что-нибудь в этом роде? Что вы еще знаете?

— Абсолютно ничего.

— А хоть какая-нибудь идея, кто мог быть в столовой, у вас есть?

— Никакой.

— Вы думаете, это француз? Бланк?

— Не знаю. Сомневаюсь.

— А китаянка, что гуляла по саду, вы думаете, она замешана?

— Нет.

— А то, что радио включили именно в это время, это, по-вашему, важно?

— Безусловно. Оно заглушило звук падения Ласцио и его крик, если он кричал.

— Но его включили специально?

— Не знаю.

Толмен нахмурился: