Слишком много поваров

Роковая женщина, ныне роковая вдова, отсутствовала, но все остальные, кроме Берена, конечно, были налицо. На Росси убийство зятя почти не произвело впечатления: он пребывал в боевом настроении, полон язвительности. Мондор не обращал на него внимания. Вукчич был мрачен и ел так, как будто на ланч отвели всего десять минут. Рэмси Кит успел хорошо выпить и примерно каждые пять минут хихикал, словно зачарованный, видимо его племянницей. Пока подавали закуски, Леон Бланк сказал мне:

— Эта маленькая Берен — молодец. Видите, как она держится? Серван посадил ее между собой и послом в знак солидарности с Береном. Она храбро защищает своего отца. — Он вздохнул. — Вы слышали, что я сказал мистеру Вулфу, когда он меня допрашивал? Следовало ожидать, что это случится с Филипом Ласцио, его грехи настигли его. Бесчестье у него в крови. Если бы он был жив, я мог бы убить его, но я не убивал. Я повар, а не мясник. — Он проглотил большой кусок тушеного зайца и снова вздохнул. — Посмотрите на Луи. Для него это все имеет огромное значение. Рагу из зайца — само совершенство, за исключением некоторых компонентов соуса. Это, возможно, потому, что зайцы совсем молодые. Луи пытался сделать обед веселым, и это делает честь его кухне. Вот смотрите на нас. — И он снова принялся за зайца.

Кульминация для меня наступила, когда подали кофе и дижестив. Луи Серван поднялся, чтобы произнести речь «О тайнах вкуса», над которой он трудился в течение двух лет. Я чувствовал внутри себя приятное тепло и наполненность, потягивал коньяк, от которого хотелось зажмуриться, и приготовился, что меня чему-нибудь научат. Он начал:

— Mesdames et messieurs, mes confrères des «Quinze maîtres». Il у a plus que cent ans un homme fameux, Brillat-Savarin le grand…[7]

И поехало. Я был поражен в самое сердце. Если бы я заранее знал о языковых амбициях предводителя кулинаров, то придумал бы себе какое-нибудь поручение. Но просто так встать и уйти я не мог. Ну ладно, бутылка коньяка еще полна на две трети, и главная задача — это постараться не заснуть. С этой целью я принялся наблюдать за движением губ оратора. Я имел основания предполагать, что речь удалась. Все полтора часа раздавались возгласы одобрения и аплодисменты, а Росси даже крикнул: «Браво!» — после чего Рэмси Кит разразился каскадом шуточек и Сервану пришлось подождать, пока Лизетт Путти не утихомирит его. Только раз возникла неловкость, когда Серван, закончив фразу, молча обвел всех взглядом и две крупные слезы скатились у него по щекам. Раздался невнятный шепот, Леон Бланк позади меня захлюпал носом, я два раза кашлянул и вновь принялся за коньяк. Когда речь была окончена, все повскакали с мест, сгрудились вокруг Сервана, пожимая ему руки, а некоторые даже целовали его.

Группками они выходили в гостиную. Я огляделся в поисках Констанцы Берен, но, похоже, она уже израсходовала все мужество, отпущенное ей на сегодняшний вечер, и решила исчезнуть. Я повернулся на голос, раздавшийся за моей спиной:

— Простите, вы мистер Гудвин? Ваше имя сказал мне мистер Росси. Я видел вас… сегодня днем с мистером Вулфом…

Я все понял. Это был Альберт Мальфи, лишенный воображения специалист по закускам. Он выдавил из себя несколько замечаний об обеде и речи Сервана, а затем перешел к делу:

— Как я понял, мистер Вулф передумал. Его убедили расследовать это… ну, убийство. Я полагаю, это потому, что мистера Берена арестовали?

— Нет, не думаю. Это потому, что он здесь гость. Гость — это драгоценный камень в шкатулке хозяина.

— Конечно. Без сомнения. — Взгляд корсиканца на секунду метнулся в сторону, потом снова остановился на мне. — Мне кажется, я должен кое-что сообщить мистеру Вулфу.

— Он там. — Я кивком указал на место, где Вулф беседовал с тремя кулинарами. — Идите и скажите ему.

— Мне не хочется прерывать его. Он почетный гость «Les Quinze Maîtres». — В голосе Мальфи звучало благоговение. — Я подумал, что лучше попросить вас… Может быть, мне удастся увидеть его утром? Может быть, это и не важно. Сегодня мы говорили с миссис Ласцио — я и мистер Лиггетт, и я сказал ей об этом…

— Да? — Я посмотрел на него. — Вы друг миссис Ласцио?