Следователь по особо важным делам

- Хочу встретиться с Залесским. Он должен приехать в Крылатое. - Я посмотрел на Ивана Васильевича, но он никак не отреагировал. - И еще, я не очень удовлетворен экспертизой, проведенной медиками.

- Говорил с судмедэкспертом?

- Говорил.

Иван Васильевич сложил руки на животе. Я впервые отметил, что животик у него заметно выдается. Ловко сшитая генеральская форма обычно скрадывала это.

- Ну и что?

- Объяснить трудно. Надо провести эксгумацию трупа.

А там посмотрим. Если повторное заключение судмедэкспертизы совпадет с первым... - Я развел руками. - Трудно сказать тогда, какую версию отрабатывать.

- Да, слепо доверять экспертам не следует. - Он задумался. - На наше воображение часто действует бумага.

А если еще с печатью... - Иван Васильевич усмехнулся. - Бумаги ведь пишутся людьми. Но я одному человеку очень доверяю. Запиши. - Я достал авторучку, записную книжку. - Яшин, Вячеслав Сергеевич. ВНИИ судебной экспертизы.

Я не стал его расспрашивать, в каких отношениях находится он с судмедэкспертом Яшиным. Если Иван Васильевич советует - дело верное. И попросил:

- Может быть, вы сами поговорите с руководством института, чтобы назначили именно его?

- Он не должен отказаться, - только и сказал зампрокурора.

Никогда мы еще не беседовали так просто и спокойно.

Я даже забыл про время.

Ни о каком "объяснении" речь не заходила. Я решил поперед батьки в пекло не лезть.

Обычно самые "приятные" сюрпризы Иван Васильевич оставлял напоследок.

Но он все тянул, тянул. И я, чтобы попытать судьбу, спросил:

- Ну, Иван Васильевич, мне можно идти?

- Может, позавтракаем?

- Спасибо. Я дома выпил кофе.

- А я кофе не употребляю. Врачи не советуют. - Он показал на левую часть груди. - Вот уж полгода его не пью, И чувствую - лучше. - Он поднялся вместе со мной. - Да, уважь. Скажи Екатерине Павловне что-нибудь о картинах... Тебе это ничего не стоит, а ей приятно.

Мы двинулись в комнату старушки. Екатерина Павловна, сложив вместе свои маленькие ладошки, приветливо поднялась от мольберта:

- Я вас специально не беспокоила. Пожалуйста, откушаем...

- От всей души спасибо, - поблагодарил я. И с глубоким вниманием остановился возле стены, на которой были развешаны картины в багетных рамках. Небольшие. В основном - пейзажи.

В живописи я не был силен. И лихорадочно подыскивал в уме подходящие слова.

- Прекрасный колорит, - вылетела из меня глубокомысленная фраза. Гогеновская палитра... - Я замолк, силясь вспомнить что-нибудь еще.

Екатерина Павловна улыбнулась. Очень подозрительно.

- Скорее уж Ван-Гог, - поправила мягко старушка. - Но с большой натяжкой... - Я понял, что мои комплименты выдали всю глубину моего незнания живописи.

У Ивана Васильевича на устах играла загадочная улыбка. И я не мог понять, смущается он за меня или намекает: вот так, брат, надо в жизни знать многое, чтобы не попасть впросак...

В коридоре зазвонил телефон.

- Я подойду, мама, - сказал Иван Васильевич и вышел.

Екатерина Павловна вдруг спросила:

- Игорь Андреевич, а где вы празднуете октябрьские праздники?

Вопрос этот застал меня врасплох.

Я решительно не мог сказать, где буду отмечать седьмое ноября. Надо посоветоваться с Надей.

- Не знаю, - честно признался я.

- Если вы останетесь без компании, милости просим к нам, на дачу. Насколько я знаю, вы закоренелый холостяк...

Выходит, Иван Васильевич говорил с ней обо мне. Факт любопытный.

- Может быть, вам не очень импонирует наше престарелое общество, но мы с Ванюшей любим гостей. - Она засмеялась. - Хоть и говорят, что зять с тещей не могут ужиться, но мы живем душа в душу. И вкусы у нас одинаковые.

Это вообще интересная новость. Я знал, что Иван Васильевич живет с матерью. Выходит, Екатерина Павловна - теща.

Я поблагодарил за приглашение.

Иван Васильевич, прощаясь, попросил:

- Если Яшин найдет что-нибудь интересное, сообщи.

По старой дружбе.

- Конечно, - пообещал я.

В прокуратуру я шел уже с легким настроением. Разговор с зампрокурора прошел как будто ничего. Даже отлично.

Кабинет Эдуарда Алексеевича оказался запертым. Я сходил в канцелярию, поставил отметку о прибытии в командировочном удостоверении. Вернулся в свою комнату и, еще раз набрав номер Эдуарда Алексеевича и убедившись, что его нет, стал перебирать бумаги на столе, окончательно успокоившись. И тут раздался звонок.

- Чикуров, прошу вас, зайдите. - Тон, каким говорил Эдуард Алексеевич, ничего хорошего не предвещал.

- Я заходил, - ответил я, удивленный. - И только что звонил...

- Я в кабинете Ивана Васильевича, - сухо сказал мой начальник и положил трубку.

Я спустился в приемную зампрокурора. Эдуард Алексеевич сидел на месте Ивана Васильевича. Поздоровался он со мной сдержанно, И опять на "вы".

- Что, опять для телевидения будут снимать? - спросил я. Мне было непонятно, почему Эдуард Алексеевич не в своем кабинете.

- Нет, - сказал он. - Временно исполняю обязанности Ивана Васильевича.

- А он? - вырвалось у меня.

- Ты что, с луны свалился?

- А что?

- Он же ушел на пенсию...

Передо мной возникла авоська с бутылками кефира, картины Екатерины Павловны, мое обстоятельное сообщение...

- Не может быть!