Синдром публичной немоты. История и современные практики публичных дебатов в России

Таким образом, в отличие от первого рассмотренного случая (заседание оргкомитета митинга «За Путина»), дискурс здесь не организуется по одной жесткой схеме, а коммуникация не является асимметричной, управляемой из единого центра. С точки зрения жестко нормативного подхода такой тип коммуникации предстает как некий хаос, неупорядоченное нагромождение звуков – постоянно высокий уровень шума, казалось бы, должен свидетельствовать о невысокой эффективности коммуникации. Тем не менее подобная коммуникация оказывается вполне референциальной и в этом смысле эффективной: в ходе обсуждения согласовываются действия различных групп митингующих, вырабатывается стратегия проведения шествия, определяется порядок прохождения колонн (либералы, националисты и т. д.)[177]. На выходе мы имеем нечто новое, чего не было перед началом заседания, – программу шествия, то есть результат оказывается достигнут несмотря на «неправильность» поведения участников коммуникации с точки зрения принятых в западных обществах стандартов проведения публичных дискуссий. Если же отказаться от жестко нормативного взгляда на организацию дискурса и сосредоточиться не на «неправильностях» и «нарушениях», а на течении коммуникативного процесса, то можно описать подобную коммуникацию как «полифоническую» в терминологии Б. Рэмптона [Rampton 2006]. Здесь можно опять провести аналогию с дискурсом школьного урока. Как правило, предполагается, что в повседневной школьной реальности сталкиваются две силы – олицетворяемая учителем и реализующаяся в нормативном дискурсе урока «парадигма знания» и олицетворяемая учениками и реализующаяся во внеурочной деятельности «парадигма удовольствия» [Beynon 1985; Turner 1983]. Ученики, хотя и ориентированы скорее на получение удовольствия, в целом принимают распределение властных полномочий в классе и «уступают» давлению парадигмы знания. Любые нарушения учениками жестко заданной структуры классического школьного дискурса – перебивания, шум, игнорирование вопросов учителя – рассматриваются как реализация парадигмы удовольствия. Это осознают и сами участники коммуникативного процесса, и поэтому такое поведение может вызывать смех. Вот пример диалога на заседании оргкомитета митинга «За Путина»:

(14) Абдулатипов: А чего представляться вообще? [общий смех] Абдулатипов, ассамблея «Народы России». Все народы России будут… на митинге.

Председательствующий: Ну тогда мы вообще не переживаем.

Абдулатипов: Все поставленные задачи четко выполним.

Нарушение предписанного сценария носит игровой характер и воспринимается всеми участниками именно в этом контексте – как возможность немного разрядить обстановку, после чего коммуникация возобновляется в полном соответствии со всеми требованиями жанра (ритуала) официального заседания.