Сияющие

Судя по всему, она устроила свое собственное расследование: по всей квартире валяются документы из коробок с уликами. К дверям чулана синей изолентой приклеена карта, на которой красными точками отмечены все женщины, зарезанные в Чикаго за последние двадцать лет.

И точек этих немало.

Он открывает папку, валяющуюся на самодельном столе. Внутри – распечатки свидетельских показаний, тщательно пронумерованные и датированные. Каждой соответствует статья из газеты, и Дэн вдруг осознает, что это такое. Записи разговоров с семьями жертв – их здесь десяток, если не больше, и все были опрошены лично Кирби. Она же сама говорила, что весь год занималась их поисками. Не соврала.

Дэн тяжело опускается на расписанный стул, пролистывая заметки.

«Я не «потеряла» ее. Теряют ключи от дома. Ее у меня отобрали».

«Я каждый день думаю, что буду делать, когда его поймают. И знаете, ответ всегда разный. Иногда мне хочется запытать его до смерти. А иногда – всего-то простить. Потому для него нет наказания хуже».

«Они украли мой вклад в будущее. Странно звучит, да?»

«А в фильмах смерть выставляют такой сексуальной».

«Это был худший день в моей жизни, но, когда я вспоминаю о нем, мне становится легче. Он ведь никогда больше не повторится – потому что она была моей единственной дочерью».

Харпер 13 июня 1993

Ярость застилает ему глаза. Надо было убить пацана из редакции. Дотащить до окна и выбросить прямо на улицу. Но нет, он сдержался. Подыграл ему, как какой-то безмозглый идиот из психушки в Мантено, у которого по подбородку стекает слюна, а по ногам – собственное дерьмо.

Он изо всех сил сдерживался, подбирая вопросы. Никаких «Какого хрена она до сих пор жива?» и «Где эта сука?». Нет, только «А Кирби на месте? А можно обсудить школьных спортсменов? Мне так интересно узнать про их достижения. Пожалуйста, позовите ее, она же сейчас на работе?»

Но он перегнул палку. Скучающее презрение мальчишки сменилось настороженностью.

– Секунду, я позову охрану, и вас к ней сопроводят, – сказал он, и Харпер понял намек.

– Что вы, не нужно. Передайте, что я заходил, ладно? Я вернусь позже.

Он быстро понимает, что оплошал, поэтому покупает белую кепку с логотипом «Чикаго Уайт Сокс» и натягивает пониже, скрывая лицо, – опасается, что пацан из редакции вызвал полицию. Не оглядываясь, он направляется к станции. Нужно вернуться в Дом, обдумать дальнейший план действий.

Он спугнул Кирби, так что найти ее будет сложнее. Но в то же время в душе поднимается желчное злорадство. Пусть знает, что он близко. Пусть бежит. Прячется. Он разыщет ее, достанет из-под земли, как кролика; вытащит бьющуюся в истерике тушку из норы за загривок и перережет ей горло.

Наблюдая за проносящимся в окнах поезда городом, он касается паха ладонью. Но ужас не дает погрузиться в фантазии; он сковывает, лишает покоя. Так это она во всем виновата. Из-за нее все пошло наперекосяк! Почему он не напал на нее, когда она была без собаки? Ведь была же возможность!

Одиночество пожирает его изнутри. Хочется всадить в кого-нибудь нож, лишь бы отогнать накатывающую головную боль. Нужно поскорее добраться до Дома и все исправить. Он вернется назад, разыщет ее, но больше не повторит прежних ошибок. И тогда звезды вновь встанут на место.

Кирби он не замечает. Даже когда выходит из поезда.

Кирби 13 июня 1993

Нужно уйти и вызвать полицию. Кирби прекрасно все понимает. Она нашла его. Она знает, где он живет. Но вдруг она не права? Вдруг это просто уловка? Судя по внешнему виду, дом давно заброшен и практически разваливается. И в районе он такой не один. Может, он заметил, что Кирби его преследует, и специально заманил ее сюда? В конце концов, она сильно выделяется среди местного контингента. Вполне возможно, что он затаился и ждет.

Руки немеют. «Да позвони ты в полицию, идиотка! Пусть сами разбираются. Ты же прошла мимо двух таксофонов!» Это да, только вот они не работали, судя по выбитым стеклам и сорванным трубкам. Она прячет трясущиеся руки под мышками и подступает поближе к дереву, под которым стоит – в отличие от Вест-Сайда, в Энглвуде их осталось немало. Понять, насколько ее укрытие надежное, достаточно сложно: разбитые окна второго этажа отсюда не разглядеть, так что оттуда он вряд ли ее заметит, но ведь он может выглядывать из-за досок, которыми забиты окна первого этажа – или, того хуже, поджидать на крыльце.

Простая, ужасная истина заключается в том, что если она уйдет, то потеряет его.

Черт. Черт-черт-черт.

– Ты в дом хочешь попасть? – раздается вдруг за спиной голос.

– Господи! – Она вздрагивает и оборачивается.

Рядом с ней стоит бездомный парень с глазами навыкате, которые придают взгляду то ли невинный, то ли крайне заинтересованный вид. Во рту не хватает зубов; одет он в выцветшую футболку с логотипом «Крис Кросс», а на голове, несмотря на жару, красуется красная вязаная шапка.