Сияющие

Дэн сам не понимает, что здесь забыл. Но его позвала Кирби – сказала, что в одиночку видеться с Фредом будет неловко. Да уж, еще бы. Она назвала его своей первой любовью. Что совершенно не прибавило Дэну энтузиазма.

Фред совсем еще молодой. И глупый. Зачем вообще встречаться со своим бывшим парнем, особенно когда парень этот учится на кинематографиста? Они только это и обсуждают. Фильмы, о которых Дэн даже не слышал. Что бы ни думала его бывшая жена, до необразованного чурбана ему далеко. Но Кирби с Фредом давно ушли от артхауса и погрузились в совсем непонятную экспериментальную дичь. Что хуже, Фред все время пытается вовлечь его в разговор – он хороший парень, но это вовсе не значит, что он достоин встречаться с Кирби.

– Ты знаком с Реми Бельво? – спрашивает Фред. Его волосы темнеют на голове короткостриженым ершиком. Образ дополняют козлиная бородка и подбешивающий пирсинг, торчащий под губой, как металлический прыщ. Дэну хочется его выдавить. – Он застрял в Бельгии, денег практически нет. Но какие же у него осознанные работы. Такие настоящие. Он буквально вживается в роль.

Дэн подумывает вжиться в роль бейсболиста и заехать кое-кому по лицу битой – так, для примера.

К счастью, начало концерта спасает его от разговора, а Фреда – от безвременной кончины. Мистер Первая любовь вопит как слабоумный, отдает пиво Дэну и проталкивается ближе к сцене.

Кирби, склонившись, что-то кричит ему на ухо. Бла-бла-бла-месть.

– ЧТО? – орет он в ответ и держит свой лимонад как распятье. (Разумеется, слабоалкогольных напитков в клубе не продают.)

Кирби надавливает большим пальцем Дэну на выпирающий хрящик уха, заглушая шум, и повторяет:

– Считай, что это месть за все матчи, на которые ты меня затащил!

– МЫ ХОДИМ ТУДА ПО РАБОТЕ!

– Сюда тоже. – Кирби радостно ухмыляется, потому что она каким-то невероятным образом умудрилась выбить у Джима из отдела «образа жизни» разрешение написать статью про концерт. Дэн бесится. Он должен радоваться, что она наконец-то занимается тем, что ей действительно интересно, а в итоге просто ревнует. Но не в том смысле – это уже совсем бред. Просто он к ней привык. Если она уйдет в другой отдел, он не сможет звонить ей с другого конца страны посреди выездного матча, чтобы узнать свежие слухи о травмах и новости о поставленных кем-то рекордах. И уж тем более не сможет сидеть рядом с ней на диване, пока она смотрит записанные на кассеты старые игры, подвернув под себя ноги, и то и дело бросается хоккейными и баскетбольными терминами, чтобы его позлить.

Еще и Кевин на днях его поддразнил:

– Что, втюрился в нее, что ли?

– Нет, – ответил он. – Просто мне ее жалко. Защитить хочется. Чисто отцовские чувства.

– Ага. Хочешь ее спасти, значит.

Дэн тогда только фыркнул.

– Ты бы так не говорил, если бы с ней пообщался.

Вот только это не объясняет, почему он вспоминает о ней, когда выплескивает раздражение в одиночестве своей двуспальной кровати, фантазируя о скопище голых женщин. От смеси стыда со смущением пропадает все настроение – а потом возвращается, и он чувствует себя последней скотиной, но все равно представляет, каково было бы целовать ее, прижимать к себе, уложив руки на спину, касаться груди, ласкать языком… Господи.

– Трахни ее, и дело с концом, – философски советует Кевин.

– Она мне не нравится, – говорит ему Дэн.

* * *

Но работа есть работа. Она пришла не на свидание с Фредом, а собирать материал для статьи. Просто мелкий самодовольный придурок оказался в Чикаго, и встретиться им было удобно именно сегодня. Дэн будет утешать себя этим – если, конечно, переживет «музыкальное» насилие, которому подвергаются его уши.

Он косится на чипсы, которые несет официантка – очаровательная рыжая девушка с забитыми татуировками руками и кучей пирсинга в разных местах.

– Не советую, – говорит Кирби, снова зажимая ему ухо. «Трагус», – неожиданно вспоминает он. Вот как называется этот маленький хрящик. – Еда тут не супер.

– Откуда ты знаешь, может, я на официантку смотрел? – кричит Дэн в ответ.

– Сомневаюсь. У нее пирсинга больше, чем на сборище любителей степлеров.

– Да, не в моем вкусе!

Он вдруг понимает, что не занимался сексом уже – так, он сейчас подсчитает – год и два месяца. В последний раз ему повезло на свидании вслепую – он понравился Эбби, администраторше ресторана. По крайней мере, он так подумал, но она больше ему не звонила. Он потом тысячу раз прокручивал события того вечера в голове, пытаясь понять, что же пошло не так. Анализировал каждое слово, потому что секс-то был замечательным. Видимо, он слишком часто упоминал Беатрис. Не успел отойти от развода. Зря он вообще в это полез. Думал, что путешествия предоставят ему массу возможностей, а оказалось, что женщины любят, когда за ними долго ухаживают, а одному быть далеко не так просто.

Он до сих пор иногда проезжает мимо дома, где живет Беатрис. Ее адрес есть в телефонной книге, так что ничего ужасного в этом нет. Правда, он так ни разу и не нашел в себе силы ей позвонить, хотя бесчисленное множество раз набирал номер.