Сияющие

Оказывается, он зря волновался, что она не впишется в атмосферу. Кирби выделяется среди журналистов, но это лишь придает ей шарма.

– Тут прямо как в ООН, только вид получше, – шутит она, оглядывая ряды телефонов и представителей СМИ, большинство из которых мужчины. Кто-то из них уже строчит заметки, а некоторые болтают по телефону, передавая всю информацию, собранную до начала игры.

– Да, но тут все куда серьезнее, – отвечает Дэн. Она смеется – ему этого достаточно.

– Ну да, кому нужен мир во всем мире, когда есть бейсбол?

– Это твоя практикантка? – интересуется Кевин. – Надо и себе завести. А стирать она умеет?

– Вещи я ей не доверю, – парирует Дэн. – Но цитаты она добывает хорошие.

– Не хочешь мне ее одолжить?

Дэн уже готов встать на ее защиту, но Кирби и сама может за себя постоять.

– Без проблем, но я хочу повышение зарплаты. Ноль, помноженный на два, – это сколько?

Люди вокруг смеются, что ожидаемо.

Игра идет полным ходом. Биты «Чикаго Кабс» стучат по мячам. Обстановка в ложе прессы накаляется, и все внимание приковано к полю. Они могут победить – в кои-то веки. Он рад, что Кирби тоже затягивает игра. Ее магия.

А потом Дэн зачитывает репортаж по телефону, перекрикивая гвалт остальных журналистов; при виде каракулей, начирканных в блокноте на скорую руку, Кирби замечает, что ему впору выписывать рецепты. «Кабс» берут свое в седьмом иннинге, когда игра сводится к яростному поединку питчеров – во многом благодаря стараниям нового «золотого мальчика», Мэддокса, Бешеного пса.

Дэн хлопает Кирби по плечу.

– Молодец, девочка. Видимо, есть в тебе зачатки таланта.

Харпер 26 февраля 1932

Харпер покупает новый костюм в магазине «Братья Байер и Проди» (презрение, с которым смотрят на него продавцы, пропадает при виде денег в его руках) и приглашает на ужин медсестру Этту и ее соседку по комнате из женского пансиона. Молли работает учительницей в Бриджпорте; по сравнению с высокомерной подругой она кажется грубоватой и резкой. «Я за вами присмотрю», – говорит она с лукавой улыбкой, будто Харпер не знает, что ее привлекает только обещание бесплатной еды. У нее поношенная обувь, а на темном пальто виднеются катышки, похожие на свалявшуюся овечью шерсть. Свинка и ягненок. Видимо, на ужин его ждут отбивные.

Возможность нормально поесть радует – ему надоело питаться пюре и булкой, вымоченной в молоке. Он похудел, пока заживала челюсть. Металлическую конструкцию пришлось проносить всего три недели, но жевать он не мог значительно дольше. Все рубашки провисают на нем мешком, а ребра выпирают так, как не выпирали с самого детства, когда синяки от отцовского ремня позволяли легко их пересчитать.

Он встречает девушек у остановки и сквозь метель ведет их по улице Ла Саль. Их путь пролегает мимо недавно открывшейся бесплатной столовой, очередь к которой тянется до середины улицы. Мужчин грызет стыд; все они смотрят себе под ноги, притоптывают в попытках согреться и шаркают, когда очередь продвигается. «Жаль», – думает Харпер. Он все надеется, что Клейтон, несчастная мразь, поднимет голову и заметит его – в компании двух женщин, в новом костюме, в кармане которого прячется пачка денег и нож. Но Клейтон упорно не поднимает глаз, весь серый и съежившийся, как вялый член.

Харпер мог бы вернуться и убить его. Найти спящим где-нибудь в подворотне. Позвать к себе, немного согреться. Какие обиды? Налить ему виски, сидя перед камином, – а потом забить до смерти гвоздодером, как Клейтон хотел сделать с Харпером. В первую очередь он выбил бы ему зубы.

– Тц, – цыкает Этта. – С каждым днем все хуже и хуже.

– Думаешь, это им плохо? – спрашивает подруга. – Администрация школы планирует перевести нас всех на расписки. И что нам теперь, бумажками зарплату выдавать будут, а не деньгами?

– Лучше б алкоголем платили, все равно конфискуют. Кому он теперь нужен? А нам бы было тепло и уютно. – Этта сжимает руку Харпера, вырывая его из фантазий. Он оборачивается и видит, что Клейтон пялится на него, стискивая шляпу в руках. Рот у него приоткрыт – вот-вот залетит муха.

Харпер поворачивается к нему вместе с девушками.

– Помашите-ка моему другу.

Молли кокетливо царапает воздух пальчиками, но Этта хмурится.

– Это еще кто?

– Старый знакомый, который пытался испортить мне жизнь. Вот и получил по заслугам.

– Кстати, мы тоже кое-что заслужили… – Молли подталкивает Этту, и та роется в сумочке, откуда извлекает небольшой пузырек с этикеткой медицинского спирта.

– Да, да, у меня есть для нас небольшой разогрев. – Она отпивает, а потом передает бутылочку Харперу, который сразу же вытирает горлышко о пиджак.

– Не волнуйся, никакой это не медицинский спирт. Наш больничный поставщик приторговывает им на стороне.

Но пойло крепкое, и Молли прикладывается к нему так охотно, что, когда они доходят до «Мадам Галли» на Ист-Иллинойс, ягненочку уже можно не наливать.