Сияющие

– Я же дал тебе список вопросов. Надо было просто зачитать их с вопросительной интонацией. А в итоге Кевин с ребятами приходят и говорят, что пока я надрываюсь, пытаясь выудить из Лефевра какой-нибудь полезный комментарий, ты режешься в карты и флиртуешь с «Падрес» в раздевалке.

– Да задала я твои вопросы! А потом села играть с ними в покер. Я просто налаживаю контакты! В универе говорили, что на этом строится вся журналистика. И я не напрашивалась, Сандберг сам предложил. Я выиграла двадцатку.

– Думаешь, притворишься милой наивной девочкой и тебе все сойдет с рук? Всю жизнь так выкручиваться будешь?

– Думаю, что для начала взаимного интереса достаточно. Любопытство превыше всех заблуждений. Да и помериться шрамами иногда помогает.

Дэн слегка усмехается:

– Да, про это я слышал. Что, Самми Соса серьезно показал тебе задницу?

– Ого. А ты умеешь высасывать сенсации из пальца. Откуда такие слухи? На пояснице у него шрам, чуть выше бедра. И вообще, ты так говоришь, будто они не раздеваются у всех на глазах, когда идут в душевые. У него еще огромный синяк был, потому что он врезался в мусорный бак. Говорит, не заметил – хотел попрощаться с другом, повернулся и бам! Сказал, что иногда жуть какой неуклюжий.

– Ха. Учти, если он выронит мяч, я его процитирую.

– У меня даже записи есть. И еще кое-что интересное. Мы разговорились про путешествия, про то, как редко они бывают дома. Я им рассказала, как один раз в Лос-Анджелесе я осталась ночевать у девчонки, с которой познакомилась в видеопрокате, а она попыталась устроить групповушку со мной и своим парнем, и в итоге меня выперли на улицу в четыре часа утра. Я гуляла до рассвета, смотрела, как потихоньку просыпается город. Очень красиво. Да и история забавная.

– А мне ты ее не рассказывала.

– Считай, рассказала. Короче, не важно. Потом я сказала, что рада вернуться в Чикаго, и спросила Грега Мэддокса, как ему тут живется, а он начал увиливать.

– В смысле?

Кирби заглядывает в блокнот.

– Я все записала, когда ушла. Вот: «А где же мне еще жить? В Чикаго такой дружелюбный народ. Не только болельщики, но и таксисты, и носильщики в отелях, и простые прохожие. В других городах все ведут себя так, будто ты им должен». А потом он подмигнул и начал говорить про любимые ругательства.

– И ты не стала уточнять?

– Пыталась, но он постоянно переводил тему. Я просто подумала, что было бы неплохо написать мнение профессионального бейсболиста о Чикаго. Куда он рекомендует сходить, любимые рестораны, парки, клубы, все в этом духе. Но потом явился Лефевр, и они пошли готовиться к игре. А я как-то задумалась – с чего Мэддокс вообще об этом заговорил?

– Да, это точно.

– Думаешь, он хочет сменить команду?

– Как минимум думает в эту сторону. Бешеный пес всегда держит все под контролем. Ему нравится нарываться. Он знал, о чем говорит. Значит, за ним нужно приглядеть.

– Не повезет «Кабс», если он свалит.

– Ну, я его понимаю. Если хочешь полностью отдаться бейсболу, нужно искать наилучшие условия. Его же сейчас все хотят.

– Ого, даже так? А я думала, ты по девочкам.

– Ты же поняла, о чем речь, засранка.

– Да поняла я. – Она легко толкает его плечом. Ее рука нагрелась на солнце, и прикосновение обжигает даже через рубашку.

– Все, сенсационные новости кончились? – спрашивает он и незаметно отодвигается, а сам думает: «Ты серьезно, Веласкес? Тебе сколько, пятнадцать лет?»

– Потерпи, – отвечает она. – Вот позовут меня опять играть в покер…

– Да уж, лучше тебя, чем меня. Я ужасно блефую. – Да уж, и правда ужасно. – Ладно, пошли, пора подниматься.

– А оттуда нельзя посмотреть? – Кирби показывает на зеленое табло, установленное над центральной трибуной. Дэн и сам бы не отказался. Оно прекрасно: истинно американское, с четкими белыми буквами и окошками, которые открываются между пустыми ячейками, где потом появятся цифры.

– Губу закатай и даже не надейся. Это ручное табло, одно из последних. Его берегут как зеницу ока. Туда никого не пускают.

– А тебя пустили.

– Я заслужил.

– Ага, ври больше. Как ты прошел?

– Написал статью про мужика, который ведет счет. Он всю жизнь этим занимается. Живая легенда.

– А он разрешит мне перевернуть цифру?

– Очень сомневаюсь. И вообще, знаю я, как ты устроена. Ты хочешь туда попасть, только потому что это запрещено.

– На самом деле я думаю, что там внутри самые влиятельные люди Америки устроили тайный мужской клуб. Они планируют будущее страны, попивая коктейли на пару со стриптизершами, а на поле под ними ничего не подозревающие люди играют в бейсбол.

– Там даже мебели нет, только потертый пол и адская духота.

– Ну да, конечно. Ты просто не хочешь рассказывать про свой тайный клуб.

– Ладно, ладно, проведу я тебя. Но сначала тебе придется пройти обряд посвящения и выучить тайное рукопожатие.

– Обещаешь?

– Клянусь Всевышним. Но только при одном условии: когда поднимемся в ложу прессы, ты сделаешь вид, что я отчитал тебя за непрофессионализм и ты очень раскаиваешься.

– О да, раскаиваюсь, еще как. – Она улыбается. – Ловлю на слове, Дэн Веласкес.

– Поверь мне, я знаю.