Шоссе Линкольна

— Невозможно стоять на носу лодки, — вмешался я.

— На картине Эмануэля Лойце Вашингтон стоит на носу лодки, — сказал Билли. — Я могу показать картинку, если хочешь. Она есть в книге профессора Абернэти.

— Кто бы сомневался.

— О, это хорошая история, — сказал Вулли, всегда охочий до историй.

Как всегда в вечер пятницы, машин было много, и мы встали прямо на середине моста — и получили прекрасную возможность насладиться видом в тишине.

— Я помню еще случай, — сказал Билли.

Улыбнувшись, Вулли обернулся к нему.

— Какой же, Билли?

— Когда Цезарь пересек Рубикон.

— И что случилось тогда?

Я так и видел, как этот пацан выпрямляет спину и вздергивает подбородок.

— В сорок девятом году до нашей эры, когда Цезарь был правителем Галлии, Сенат, встревоженный его честолюбивыми замыслами, отозвал его обратно в столицу, приказав оставить войска на берегу реки Рубикон. Вместо этого Цезарь повел своих солдат через реку в Италию и подошел с ними прямо к Риму, где вскоре захватил власть и положил начало эпохе римских императоров. Отсюда пошло выражение «перейти Рубикон». Это значит, что пути назад больше нет.

— Тоже отличная история.

— Еще был Улисс — он пересек Стикс…

— Мы уже поняли, Билли, — сказал я.

Но Вулли было мало.

— А Моисей? — спросил он. — Разве он не пересек реку?

— Он перешел Красное море, — сказал Билли. — Это случилось, когда он…

У пацана наверняка наготове были глава и стих про Моисея, но в кои-то веки он сам себя перебил.

— Смотрите! — сказал он, указывая вдаль. — Эмпайр-стейт-билдинг!

Мы все втроем уставились на упомянутый небоскреб, и вот тогда меня осенило. Мысль пронзила подобно разряду молнии — ударила в макушку и мурашками пробежала по позвоночнику.

— А разве не там у него офис? — спросил я, взглянув на Билли в зеркало заднего вида.

— У кого? — спросил Вулли.

— У профессора Аберкромби.

— Ты про профессора Абернэти?

— В точку. Как там, Билли? «Я пишу тебе с острова Манхэттен, с пересечения Тридцать четвертой улицы и Пятой авеню…»

— Да, — сказал Билли, широко распахнув глаза. — Все именно так.

— Так давайте зайдем к нему в гости.

Краешком глаза я заметил, что Вулли мое предложение обеспокоило. А вот Билли — ничуть.

— Мы можем зайти к нему в гости? — спросил он.

— Почему бы и нет.

— Дачес… — сказал Вулли.

Я не стал его слушать.

— Как он там тебя называет во введении, Билли? «Дорогой читатель»? Какой писатель не захочет, чтобы к нему в гости зашел его дорогой читатель? В смысле, работа писателя ведь вдвое тяжелее актерской, да? Но никто им не аплодирует стоя, не вызывает на бис, не ждет у черного входа. К тому же, зачем было профессору Абернэти писать свой адрес на первой странице книги, если он не хотел, чтобы читатели его навестили?

— Скорее всего, мы его уже не застанем, — возразил Вулли.

— Может, он работает допоздна, — возразил я в ответ.

Автомобили снова пришли в движение, и я перестроился в правый ряд — ближе к нужному съезду — и подумал, что, если двери будут закрыты, мы полезем на здание, как Кинг-Конг.

Проехав на запад по Тридцать пятой улице, я свернул на Пятую авеню и притормозил прямо у входа. На меня тут же налетел швейцар.

— Парень, тут нельзя останавливаться.

— Мы только на минуту, — я сунул ему пять долларов. — Можешь пока поближе познакомиться с президентом Линкольном.

Тогда, вместо того чтобы указывать мне, где нельзя останавливаться, он открыл дверцу для Вулли, приподнял приветственно шляпу и проводил нас внутрь. Говорят, это называется «капитализм».

Мы вошли в холл. Билли — с выражением взволнованной восторженности на лице. Он просто поверить не мог в то, где находится и что собирается сделать. Он этого в самых смелых мечтах представить не мог. Вулли же смотрел на меня нахмурившись, что было решительно не в его характере.

— Что? — спросил я.

Но он не успел ответить — Билли потянул меня за рукав.

— Дачес, как мы его найдем?

— Ты знаешь, где его искать, Билли.

— Правда?

— Ты мне сам читал.

Глаза Билли округлились.

— На пятьдесят пятом этаже.

— В точку.

Я улыбнулся ему и указал на лифты.

— Мы поедем на лифте?

— Уж точно не по лестнице пойдем.

Мы вошли в кабину скоростного лифта.

— Я еще никогда на лифте не ездил, — сказал Билли лифтеру.

— Хорошей поездки, — ответил тот.

Затем потянул за рычаг, и мы устремились к вершине здания.

Как правило, в таких случаях Вулли начинал мурлыкать себе под нос какую-нибудь песенку, но сегодня мурлыкал я. Билли же беззвучно считал этажи. Это было видно по движению его губ.

— Пятьдесят один, — неслышно проговаривал он. — Пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре.

На пятьдесят пятом лифтер открыл двери, и мы вышли. Прошли из лифтового холла в коридор — по обе стороны его тянулись длинные ряды дверей.

— И что теперь? — спросил Билли.

Я указал на ближайшую дверь.

— Начнем отсюда и осмотрим весь этаж, пока не найдем его.

— По часовой стрелке?

— Как захочешь.