Шоссе Линкольна

— Ты имеешь в виду, как Наполеон в Париж или Марко Поло в Венецию?

— Нет, — Билли покачал головой. — Я не про место. Я про возвращение в будущем.

Профессор помолчал.

— Почему ты спрашиваешь, Билли?

На этот раз старый писака точно получил в ответ больше, чем рассчитывал. Потому что Билли пустился в рассказ еще более длинный и бредовый. Пока они ехали в поезде, рассказывал он, а Эммет ушел искать еду, пастор, без приглашения забравшийся к ним в вагон, попытался отнять у Билли коллекцию серебряных долларов и намеревался выкинуть его из поезда. В последний момент в люк вагона откуда ни возьмись свалился крупный черный мужчина, и все закончилось тем, что пастор на раз-два вылетел из вагона.

Но, как выяснилось, главным в истории было не вот это все: ни пастор, ни серебряные доллары, ни чудесное спасение. Главным было то, что черный по имени Улисс уехал за Атлантический океан на войну, бросив жену и сына, и с тех пор скитается по Америке на грузовых поездах.

Так вот, когда слышишь, как восьмилетний пацан сочиняет такие небылицы, в которых черные падают с потолка, а пасторов выкидывают из поездов, невольно ждешь, что чье-то долго сдерживаемое недоверие вот-вот вырвется наружу. Тем более, когда этот «кто-то» — профессор. Но Абернэти даже глазом не моргнул.

Пока Билли рассказывал, добрый профессор, словно в замедленной съемке, садился обратно: плавно опустился на сиденье, а затем осторожно прислонился к спинке — словно боялся резким звуком или движением прервать рассказ мальчишки или что-то упустить.

— Он думал, что его назвали Улиссом в честь Улисса С. Гранта, — говорил Билли, — но я объяснил, что его наверняка назвали в честь героя Улисса. И что раз он уже почти девять лет скитается без жены и сына, то обязательно встретится с ними, как только десять лет скитаний подойдут к концу. Но если герои не возвращаются в будущем, то, может, мне не стоило так говорить, — обеспокоенно завершил свой рассказ Билли.

Когда Билли закончил, профессор на секунду закрыл глаза. Не как Эммет, когда он пытается скрыть раздражение, но как истинный ценитель, только что дослушавший любимый концерт. Потом обвел взглядом книжные полки вдоль стен и снова посмотрел на Билли.

— Я нисколько не сомневаюсь, что герои в будущем возвращаются, — ответил он. — И думаю, ты был совершенно прав, сказав так Улиссу. Но я…

Теперь настала очередь профессора смотреть неуверенно, и очередь Билли — подбадривать его.

— Я лишь хотел спросить: этот мужчина — Улисс — он все еще здесь, в Нью-Йорке?

— Да, — ответил Билли. — Он все еще в Нью-Йорке.

Профессор немного помолчал, словно собирался с духом, чтобы задать восьмилетнему мальчику еще один вопрос.

— Я понимаю, что уже поздно, — сказал он наконец. — У вас с друзьями могут быть другие дела, и, конечно, я не вправе просить вас об одолжении, но есть ли надежда, что вы все-таки отвезете меня к нему?

Вулли

Первое понятие о Списке — перечне мест, которые считается необходимым посетить, — Вулли получил у подножия Парфенона во время поездки в Грецию в сорок шестом году. «Вот он, — сказала мать, обмахиваясь картой, когда они взобрались на пыльный холм с видом на Афины. — Парфенон во всем своем великолепии». Как вскоре выяснил Вулли, кроме Парфенона, в Список также входили площадь Святого Марка в Венеции, Лувр в Париже и галерея Уффици во Флоренции. А еще Сикстинская капелла, и Нотр-Дам, и Вестминстерское аббатство.

Происхождение Списка оставалось для Вулли загадкой. Говорят, что его давным-давно, задолго до рождения Вулли, составили какие-то большие ученые и историки. Почему необходимо посетить все места из Списка, никто Вулли особенно не объяснял, но в том, что это было важно, сомневаться не приходилось. Взрослые обязательно хвалили Вулли, когда он посещал что-то из Списка, хмурились, если к чему-то он вдруг оставался равнодушен, и без обиняков выговаривали ему, если узнавали, что он случайно оказался неподалеку, но поленился сделать крюк.

В общем, когда дело доходило Списка, Вулли Уолкотт Мартин был всегда наготове! Куда бы он ни ехал, он никогда не забывал приобрести подобающие путеводители и заручиться помощью подобающих водителей, которые в подобающее время везли его в подобающее место. «Синьор, в Колизей! Гони!» — говорил он, и они проносились по кривым улочкам Рима на полном газу, словно полицейские, преследующие банду грабителей.

Прибыв на место из Списка, Вулли всегда испытывал одни и те же чувства. Сначала — благоговение. Потому что это тебе не какое-нибудь заурядное здание. Места из Списка всегда большие, искусно построены и украшены чем-нибудь таким впечатляющим: мрамором, красным деревом, ляпис-лазурью. Затем его охватывала благодарность предкам — за то, что они все это хранили на протяжении стольких лет. И, наконец, самое главное — чувство облегчения от того, что, бросив сумки в отеле, он примчался на такси через весь город и теперь может вычеркнуть из Списка еще один пункт.