Шерлок Холмс и доктор Ватсон

– Не волнуйся так, акюшла! За меня бояться нечего. Я и сам принадлежу к вольным братьям. Я только что сказал об этом твоему отцу. Я, наверное, ничуть не лучше их. Так что не делай из меня святого. Может, ты уже возненавидела меня, услыхав, что я принадлежу к этой ложе?

– Возненавидеть тебя, Джек? Пока я жива, этого не случится. Я слыхала, что в других местах нет ничего зазорного быть вольным братом. Так почему я должна возненавидеть тебя? Но если ты вольный брат, почему не пойдешь и не познакомишься с Хозяином МакГинти? Не теряй времени, Джек. Ты должен опередить Болдвина. Иначе они успеют спустить на тебя всех собак!

– Я как раз об этом думаю, – ответил МакМердо. – Пойду-ка я туда прямо сейчас и улажу дело. Скажи отцу, что эту ночь я еще переночую у вас, а утром найду себе другую крышу и уйду.

Трактир МакГинти был по обыкновению набит битком, это было излюбленное место для публики погрубее. МакГинти притягивал ее к себе как магнитом: на первый взгляд это был гостеприимный весельчак, широкая натура. Но только на первый – под маской дружелюбия и доброжелательства скрывались черные бездны. Его боялись все – и не только в городе, но во всей долине и по другую сторону гор. Именно этот страх и гнал к нему в трактир, кто мог отважиться пренебречь его гостеприимством?

Не было сомнений, что он – тайная пружина всех творимых в городе и округе беззаконий; но внешне МакГинти был вполне респектабельный гражданин, один из столпов города, муниципальный советник, надзирающий за дорогами. На выборные должности он проходил благодаря голосам подкупленных негодяев, которых он щедро вознаграждал. Налоги и всевозможные поборы были огромны, общественные службы города находились в самом плачевном состоянии, продажные ревизоры смотрели сквозь пальцы на вопиющие злоупотребления в городском бюджете, честные горожане были так запуганы, что не смели и рта раскрыть; те же, кто пытался протестовать, расплачивались жизнью.

С каждым годом бриллианты на булавках, которыми МакГинти закалывал галстук, становились крупнее, а золотая цепь, украшавшая великолепный жилет, все тяжелела. Его трактир что ни год пристраивал новое помещение, пока почти полностью не поглотил одну сторону Рыночной площади.

МакМердо толкнул вращающуюся дверь трактира и очутился среди толпы завсегдатаев, над головами которых витал густой табачный дым, мешаясь с тяжелым запахом духов. Зал был ярко освещен, а огромные в золоченых рамах зеркала, висевшие на стенах, еще умножали слепящее множество огней. За широкой обитой медью стойкой священнодействовали бармены в рубашках с короткими рукавами, смешивая спиртное для жаждущих, которые толпились по другую сторону.

У дальнего конца стойки стоял, прислонившись к ней, высокий могучего вида мужчина – с сигарой в углу рта – собственной персоной Хозяин МакГинти. Это был гигант с черной гривой волос, падающих на шею вороновым крылом, черная же борода скрывала лицо почти до самых глаз. Он был смугл, как итальянец, а исчерна-карие глаза, мертвенно-тусклые и к тому же слегка косившие, смотрели до жути зловеще.

Все остальное в его внешности – красивые черты лица, благородные пропорции тела, располагающие манеры – соответствовало той линии дружелюбного, открытого весельчака, которой он следовал на людях. Глядя на него, вы бы сказали, славный малый, хотя и немного грубоват, но с добрым сердцем. И только когда этот славный малый устремлял на вас мертвенные, темные глаза, глубокие и беспощадные, вы внутренне съеживались, чувствуя, что встретились лицом к лицу с огромным затаенным злом, которое в совокупности с физической силой, храбростью и коварством делалось стократ опаснее.

Хорошенько рассмотрев предмет своих устремлений, МакМердо стал локтями прокладывать путь сквозь толпу со своей обычной необидной лихостью; наконец он протолкался сквозь небольшую группу приближенных лиц, которые с обожанием теснились вокруг Хозяина, разражаясь хохотом после каждой его незначительной шутки. Смелые, серые глаза ирландца, смотрящие сквозь очки, твердо встретили оценивающий взгляд черных мертвенных глаз МакГинти.

– Ну, молодой человек, – начал МакГинти, – что-то не могу припомнить вашего лица.

– Я здесь новичок, мистер МакГинти.

– Но не настолько, чтобы не знать титула джентльмена, к которому обращаешься.

– Советник МакГинти, – подсказал чей-то голос.

– Простите, Советник. Я еще не знаком с местными правилами. Мне посоветовали первым делом повидать вас, я и пришел.

– Ну вот ты видишь меня. Я весь перед тобой. Что ты обо мне скажешь?

– Пока еще трудно что-то сказать. Но если душа твоя так же широка, как твои плечи, и так же прекрасна, как лицо, то нечего больше и желать, – ответил МакМердо.

– Ого! А твой ирландский язык хорошо подвешен, как и положено! – воскликнул хозяин трактира, не зная, обратить ли в шутку смелое заявление новичка или сразу поставить его на место. – Ты, значит, такая важная птица, что считаешь себя вправе давать оценку моей внешности?

– Разумеется, – ответил МакМердо.

– И кто же тебе дал совет повидать меня?