Шерлок Холмс и доктор Ватсон

– Интересно! Надеюсь, вы не против, если мы отправимся туда немедленно? Какая-нибудь незначительная деталь может натолкнуть на верную мысль.

– Я тоже хотел начать с этого, мистер Холмс. Но потом решил, что вам лучше сначала ознакомиться с фактами. Вдруг что-нибудь привлечет ваше внимание. – Он замолк, вопросительно глядя на сыщика-любителя.

– Я работал с мистером Холмсом, – сказал инспектор МакДональд. – Он ведет свою игру.

– Во всяком случае, ту, что складывается у меня в голове, – улыбнулся Холмс. – Я участвую в следствии, чтобы помочь полиции. И при этом преследую одну цель – торжество справедливости. Порой я действительно веду свою игру, но только из-за явного нежелания полиции сотрудничать со мной. И конечно, ничьи лавры мне не нужны. Как бы то ни было, мистер Мейсон, я веду расследование своими методами и раскрываю карты по собственному усмотрению. А обо всех шагах и предположениях я делюсь с коллегами, когда дело закончено.

– Уверяю вас, ваше присутствие – большая честь для нас, и мы со своей стороны готовы делиться всем, что нам известно, – сердечно заверил Холмса Вайт Мейсон. – Приглашаем и вас, доктор Ватсон. Придет время, и мы все, я уверен, найдем место на страницах вашей новой книги.

Через полчаса мы уже шли между двумя рядами подстриженных вязов по старинной деревенской улице, в конце которой стояли две древние каменные колонны, меченные следами непогоды и пятнами лишайников. Их капители венчали бесформенные изваяния, в которых едва угадывались геральдические львы – символ Берлстона. Сотня шагов по извилистой аллее, обсаженной могучими дубами, крутой поворот – и нашим глазам открылся длинный приземистый дом, сложенный из красного, побуревшего от времени кирпича, в начале XVII века, со старинным парком за живой изгородью подстриженных тисов. Деревянный мост перекинулся через неширокую гладь воды, неподвижной, отливающей всеми оттенками серебра под холодным зимним солнцем.

Три века протекли над этим суровым местом, наполненные рождениями, возвращениями домой, провинциальными балами, охотами на лисиц. Но осеняла ли хоть раз эти почтенные стены столь зловещая тень, какая нависла теперь над старым домом? Впрочем, его остроконечные башни и причудливые фронтоны казались вполне подходящей декорацией для кровавых таинственных преступлений. Чем больше я всматривался в узкие и глубокие, как бойницы, окна и унылый, попорченный ливнями фасад, тем сильнее охватывало меня ощущение, что более подходящего места для подобной трагедии трудно сыскать.

– Видите это окно, – указал Вайт Мейсон, – вон, справа от моста? Оно оставлено открытым, как было обнаружено ночью.

– Узковато для мужской фигуры, – заметил Холмс.

– Ну, я полагаю, он не был толстым. Ваш дедуктивный метод нужен нам не для подобных умозаключений, мистер Холмс. Вы и даже я без труда пролезем в это окно.

Холмс подошел к краю рва. Долго рассматривал каменную кладку и бордюр из дерева перед ней.

– Я здесь все очень тщательно обследовал, мистер Холмс, – сказал Вайт Мейсон. – Никаких следов нет. Не похоже, что в этом месте из воды вылез человек. Но, впрочем, он, наверное, старался не оставлять следов.

– Наверное. А что, вода всегда мутная?

– Да, всегда такого цвета. Ручей несет сюда глину.

– Какова глубина рва?

– Около двух футов у берега и три в середине.

– То есть человек здесь не утонет?

– Нет, здесь не утонет и ребенок.

Мы перешли мост и были встречены угловатым высохшим добряком Эймсом, дворецким Замка, бледным и дрожащим после пережитого ужаса. Полицейский сержант, длинный, образцовый и унылый служака, все еще нес караул в роковой комнате. Доктора мы не застали.

– Как дела, сержант Вилсон? – спросил Вайт Мейсон.

– По-прежнему, сэр.

– Можете идти домой. Вам сегодня порядочно досталось. Будет нужно, я пришлю за вами. Скажите дворецкому, чтобы оставался снаружи. И пусть предупредит мистера Сесила Баркера, миссис Дуглас и экономку, чтобы никто не уходил, они могут понадобиться. А теперь, джентльмены, позвольте мне изложить свои соображения насчет этого дела. А вы выскажете свои.

Он мне очень нравился, этот провинциальный специалист. Спокойный и ясный ум, способность сразу схватить суть факта помогали ему успешно продвигаться по служебной лестнице. Холмс слушал его сосредоточенно, без малейших признаков нетерпения, которые беспрестанно проявлял официальный представитель Скотленд-Ярда.

– Первое, что надо решить, – убийство перед нами или самоубийство, – рассуждал Вайт Мейсон. – Предположим, это самоубийство. Тогда придется допустить, что самоубийца начал с того, что снял с пальца обручальное кольцо и куда-то его спрятал. Затем переоделся в ночной халат, отправился в кабинет, напачкал в углу за гардиной грязью – пусть думают, что там кто-то прятался. Оставалось еще открыть окно, вымазать кровью подоконник...

– Эту версию можно сразу же отмести, – прервал его МакДональд.

– Стало быть, самоубийство исключено. Значит, убийство. Тогда возникает другой вопрос: преступление совершено посторонним лицом или кем-то из домочадцев?

– Хотелось бы услышать ваши соображения.