Читаем Север и Юг полностью

— Нет, не доброту! — непреклонно возразила честная миссис Торнтон, но, облегчив совесть правдивыми словами, не пожалела, что они не были услышаны.

Пожав на прощание вялую руку, она встала и вышла из дома, ни с кем не повидавшись.

Пока дамы беседовали в спальне, Маргарет и Диксон шепотом обсуждали, как сохранить приезд Фредерика в тайне от всего мира. Письмо могло прийти со дня на день, а вскоре следовало ожидать и его самого. Как и было решено, Марта отправится в отпуск, а Диксон займет место привратника, станет впускать лишь тех немногих посетителей, которые приходят к мистеру Хейлу, и сразу провожать их в расположенный внизу кабинет. Болезнь хозяйки служила надежным оправданием для отказов. Если на кухне потребуется помощь Мэри Хиггинс, то встречи с Фредериком должны быть сведены до минимума, а если придется упомянуть о нем в ее присутствии, то только как о мистере Дикинсоне. К счастью, Мэри не отличалась ни любопытством, ни любознательностью.

Марта покидала дом в тот же день. Маргарет жалела, что не отправила служанку накануне: могло показаться странным, что отпуск предоставляют в столь тяжелое для госпожи время.

Бедная Маргарет! Весь день ей пришлось исполнять роль великодушной римлянки и поддерживать отца ценой собственных душевных и физических сил. Мистер Хейл не позволял себе отчаиваться и даже продолжал надеяться, а каждое облегчение между приступами воспринимал как окончательное выздоровление, но приступы возобновлялись с новой силой и повергали в пучину разочарования. В этот тяжкий день он сидел за столом в гостиной, уронив голову на сложенные руки. Одиночество кабинета казалось мучительным. При виде безысходного горя сердце Маргарет обливалось кровью, но отец молчал, а заговаривать первой она не решалась. Марта уехала к матери. Диксон сидела рядом с больной, оберегая ее сон. Дом погрузился в тишину, и темнота подступила без малейшей попытки зажечь свечи. Примостившись у окна, Маргарет смотрела на улицу, но ничего не видела, прислушиваясь к печальным вздохам отца. Спуститься вниз за свечами она опасалась: в ее отсутствие отец мог сорваться, дать волю эмоциям, а утешить было бы некому. Однако следовало проверить благополучие кухонной печи, поскольку, кроме нее, сделать это было некому. Внезапно раздался такой резкий звонок в дверь, что все в доме задребезжало.

Маргарет, вздрогнув, поднялась, прошла было мимо никак не отреагировавшего на звук отца, но вернулась и нежно его поцеловала. Мистер Хейл не пошевелился, и не поднял головы. Девушка неслышно спустилась по лестнице и в темноте пошла к двери. Диксон наверняка сначала накинула бы цепочку и посмотрела в щелку, но Маргарет даже не подумала о возможной опасности. На крыльце стоял высокий мужчина и смотрел в сторону, но, услышав стук щеколды, быстро обернулся и спросил чистым, глубоким голосом:

— Это дом мистера Хейла?

Маргарет задрожала и в первый миг не смогла произнести ни слова, но спустя секунду выдохнула:

— Фредерик!

Схватив за руку, она увлекла брата в дом и тут же заперла дверь.

— Ах, Маргарет! — проговорил тот, обняв сестру за плечи и глядя в лицо, как будто пытаясь в темноте прочитать ответ на еще не высказанный вопрос.

— Матушка… жива?

— Да, жива, дорогой брат! Тяжело больна, но жива!

— Слава богу! — отозвался Фредерик.

— Папа совсем обессилел от горя.

— Вы ждали меня?

— Сегодня нет. Письма еще не получили.

— Значит, я его опередил. Но мама знает, что я должен приехать?

— Мы все верили, что ты обязательно приедешь. Но подожди, иди сюда. Дай руку. Что это? А, сумка. Диксон закрыла ставни, но это папин кабинет. Присядь и отдохни несколько минут, пока я поднимусь и сообщу ему радостную новость.

Маргарет ощупью нашла тонкую свечу и зажгла, а едва слабый огонек позволил увидеть друг друга, почему-то смутилась. Даже при тусклом свете удивил необычно смуглый цвет лица брата и поразили редкой красоты ярко-синие глаза, слегка прищуренные в ответной попытке рассмотреть сестру. Взаимная симпатия вспыхнула мгновенно, однако оба молчали. Маргарет тотчас поняла, что полюбит в брате друга ничуть не меньше, чем уже любила в нем родного человека. По лестнице она поднималась с удивительно легким сердцем. Горе не уменьшилось, однако перестало давить с прежней тяжестью: ведь теперь рядом с ней крепкий, надежный мужчина, способный принять на свои плечи часть груза. Отчаяние отца уже не казалось безысходным. Он все так же беспомощно лежал на столе, но Маргарет теперь знала, как его поднять, и в неуемной радости слишком неосмотрительно воспользовалась оружием. Она нежно обвила руками шею отца, вынудив поднять голову и посмотреть в глаза, чтобы почерпнуть уверенность и силу.

— Папа, отгадай, кто приехал!

Мистер Хейл взглянул на нее вполне осознанно: сквозь туман печали пробилась искра истины, но он тут же недоверчиво ее погасил, опять бросился на стол, уронил голову на вытянутые руки и что-то прошептал. Маргарет склонилась и услышала:

— Только не говори, что Фредерик. Нет, не Фредерик. Я не выдержу. Слишком устал. И мама умирает!

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века