Читаем Север и Юг полностью

Маргарет не могла усидеть на месте и усердно помогала Диксон готовить комнату для «мастера Фредерика». Казалось, усталость ей неведома. Каждый взгляд в кабинет, где брат о чем-то спокойно беседовал с отцом, вселял новые силы. Ее черед говорить и слушать впереди, а потому спешить и довольствоваться клочками разговора Маргарет не хотела и пока с удовольствием наблюдала за братом. Фредерик обладал тонкими чертами, и если бы не смуглый цвет и решительное выражение лица, они могли бы показаться женственными. Глаза смотрели весело, хотя время от времени взгляд и линия губ стремительно менялись, выдавая скрытую, но оттого еще более безудержную, страсть. Однако это выражение появлялось лишь на миг и не несло ни упрямства, ни мстительности. Подобная внезапная ярость мелькает на лицах уроженцев диких или южных стран, но лишь усиливает очарование детской улыбки, в которой тут же растворяется. Возможно, Маргарет слегка побаивалась проявлений пылкой натуры, но поводов для недоверия или сдержанности не находила, скорее, напротив: с первой минуты общение с вновь обретенным братом было наполнено искренним теплом. Маргарет чувствовала огромное облегчение от присутствия Фредерика. Он прекрасно понимал отца и мать, знал особенности их характеров, слабости, а потому держался с беззаботной свободой, в то же время стараясь не задевать чувств. Казалось, сын инстинктивно чувствовал, когда естественный блеск речи и манер не вступит в противоречие с глубокой депрессией отца, а когда поможет хотя бы немного развеселить мать. А если требовалась терпеливая преданность и молчаливая наблюдательность, он немедленно превращался в старательную сиделку.

Особенно трогали Маргарет частые воспоминания брата о детских днях в Хелстоне. Оказалось, что, скитаясь по чужим странам, среди неведомых людей, Фредерик не забывал ни ее, ни родной дом. Разговоры о прошлом никогда его не утомляли. Мечтая о встрече, Маргарет в то же время опасалась общения. Семь или восемь лет разлуки очень ее изменили. Забывая, что прежняя Маргарет никуда не делась, она решила, что если ее вкусы и чувства стали другими в условиях тихой домашней жизни, то бурная карьера брата могла заменить обожаемого высокого юношу в мундире гардемарина совсем иным Фредериком. Однако за время разлуки брат и сестра сблизились как по возрасту, так и по многим другим качествам, а потому рядом с Фредериком Маргарет чувствовала себя спокойнее и увереннее. Другой поддержки она не получала. В течение нескольких часов матушка пребывала на вершине блаженства: сидела, держала сына за руку и, даже забывшись сном, отказывалась отпустить. Маргарет пришлось кормить брата с ложечки, лишь бы он не убрал ладонь и не потревожил покой больной.

Проснувшись, миссис Хейл застала процесс в разгаре. Медленно повернув голову, посмотрела на детей, улыбнулась, понимая, что и почему они делают, и прошептала:

— Я так эгоистична, но это скоро пройдет.

Фредерик склонился и поцеловал лежавшую на его пальцах слабую ладонь.

Состояние покоя не могло продолжаться долго: скоро — возможно, уже через час-два — все изменится, как заверил Маргарет доктор Доналдсон. Едва критически настроенный целитель уехал, она первым делом спустилась к Фредерику, которому во время визита пришлось тихо сидеть в дальней комнате, обычно служившей спальней Диксон, но сейчас отданной ему, и передала приговор.

— Не верю! — воскликнул брат. — Да, мама серьезно больна — возможно, опасность крайне велика, — но не могу представить, что на пороге смерти она вела бы себя так же. Маргарет, нужен совет другого специалиста — врача из Лондона. Ты никогда об этом не думала?

— Думала, причем не раз. Мне кажется, что это не принесет пользу. К тому же на лондонское светило у нас нет денег, а доктор Доналдсон обладает огромным опытом.

Фредерик принялся нетерпеливо шагать из угла в угол, наконец заговорил:

— В Кадисе я мог бы получить кредит, а здесь, из-за смены имени, нет. Почему отец уехал из Хелстона? Это стало роковой ошибкой.

— Нет, это не так, — мрачно возразила Маргарет. — И прошу: никогда и ни при каких обстоятельствах не произноси при папе подобных слов. Он и так казнит себя, и сила его раскаяния велика!

Фредерик снова принялся мерить шагами комнату, но вдруг остановился напротив и, заботливо заглянув сестре в лицо, проговорил с уверенным спокойствием старшего брата:

— Малышка Маргарет, давай надеяться, пока можно, несмотря на приговор тысячи врачей. Держись, найди силы верить в лучшее!

Маргарет смогла заговорить не сразу, да и то шепотом.

— Надо научиться смирению и доверию. О, Фредерик! Мама так меня полюбила! А я начала ее понимать. И вот смерть хочет нас разлучить!

— Ну-ну, хватит! Пойдем лучше наверх, сделаем что-нибудь полезное, вместо того чтобы тратить драгоценное время на нытье. Размышления не раз повергали меня в уныние, дорогая, а вот дела — ни разу в жизни. Мой девиз пародирует известное изречение: «Добывай деньги, сын мой. Если сможешь, честно, но добывай деньги». Так вот: делай что-нибудь, сестра моя. Если сможешь, делай добро, но делай что-нибудь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века