Читаем Север и Юг полностью

Он зарыдал как ребенок. Сцена столь разительно отличалась от той, которую Маргарет представляла, что разочарование оказалось жестоким. После долгого молчания она опять заговорила, но на сей раз очень осторожно и нежно.

— Папа, это действительно Фредерик! Представляешь, как обрадуется мама? А мы порадуемся за нее и за него — за нашего бедного, бедного мальчика!

Отец не изменил позы, но понять, о чем говорит дочь, попытался и наконец, все еще пряча лицо, спросил:

— Где он?

— В кабинете, совсем один. Я зажгла свечку и побежала к тебе, а он сидит в одиночестве и наверняка думает почему…

— Пойду к нему! — перебил мистер Хейл и, поднявшись, оперся на руку дочери, рассчитывая на поддержку.

Она подвела его к двери кабинета, но до такой степени разволновалась, что побоялась войти и увидеть первую минуту встречи, поэтому повернулась, бегом взлетела по лестнице в свою комнату, бросилась на кровать и расплакалась. Впервые за долгое время Маргарет позволила себе дать волю чувствам. Напряжение оказалось огромным, запредельным. Но Фредерик приехал, он дома! Единственный, любимый брат в безопасности и рядом! Она с трудом верила счастью. А вдруг это сон? Успокоившись, она встала с кровати, открыла дверь, спустилась, на цыпочках приблизилась к двери кабинета и прислушалась. Звука голосов оказалось достаточно, чтобы поверить в реальность чуда. Маргарет прошла дальше, на кухню, разворошила огонь, зажгла свечи и занялась приготовлением ужина. Как хорошо, что мама спит, иначе Диксон уже пришла бы за чем-нибудь. Прежде чем она почувствует, что в доме что-то изменилось, брат должен подкрепиться, отдохнуть и успокоиться после встречи с отцом.

Собрав ужин, Маргарет открыла дверь кабинета и появилась, подобно служанке, с полным подносом на вытянутых руках, гордая от возможности ухаживать за Фредериком, но едва завидев сестру, тот вскочил и освободил ее от груза, тем самым показав, что готов помогать и теперь всем им будет легче. Брат и сестра вместе накрыли стол, не произнося лишних слов, но то и дело соприкасаясь руками и общаясь на языке взглядов, понятном только кровным родственникам. Огонь в камине погас, и Маргарет взялась снова его развести, так как вечера стали прохладными, но постаралась делать это как можно тише, чтобы шум не достиг комнаты матушки.

— Диксон говорит, что умение развести огонь — дар, и научиться этому невозможно.

— Poeta nascuntur, non fiunt[3], — пробормотал мистер Хейл, и Маргарет порадовалась латинской цитате, пусть и вяло прозвучавшей: в последнее время отец совсем забыл о любимых классиках.

— Милая старушка Диксон! — воскликнул Фредерик. — Уж как мы с ней расцелуемся! Когда-то она меня целовала, а потом заглядывала в лицо, чтобы убедиться, что я — это я, и снова принималась целовать. Но, Маргарет, какая же ты копуша! В жизни не встречал таких ни на что не годных неумех. Лучше оставь камин в покое, вымой руки и нарежь хлеб. Сам справлюсь. Сотворение огня — один из моих врожденных талантов.

Маргарет вышла из кабинета и вернулась, потом опять вышла и опять вернулась, не в силах усидеть на месте от восторга. Чем больше пожеланий высказывал Фредерик, тем больше она радовалась, а он инстинктивно чувствовал стремление сестры позаботиться и услужить. В повергнутом в траур доме затеплился луч семейного счастья, пусть и окрашенного печалью: в глубине души оба понимали, что их ожидает неисцелимое горе.

Через некоторое время на лестнице послышались шаги Диксон. Мистер Хейл тут же изменил свободную, ленивую позу, в которой только что сонно наблюдал за детьми, словно те разыгрывали приятную, но далекую от реальности сцену счастья, к которой он не имел отношения, встал и посмотрел на дверь в странной тревоге, желая спрятать Фредерика от любого взгляда — пусть даже преданной горничной. У Маргарет дрогнуло сердце. Поведение отца напомнило о проникшем в дом новом страхе. Она крепко сжала руку брата и напряженно нахмурилась, как будто пережидая опасность. И все же не оставалось сомнений, что это всего лишь Диксон — идет по коридору в кухню. Маргарет поднялась.

— Пойду и сообщу радостную новость и заодно узнаю, как мама.

Проснувшись, поначалу миссис Хейл выглядела вялой, но после чая взбодрилась, хотя и не выразила желания побеседовать. Было решено, что о приезде сына лучше сказать утром. Вечерний визит доктора Доналдсона и без того утомит больную. К тому же доктор мог посоветовать, как подготовить ее к встрече. Фредерик здесь, дома, и может явиться в любой момент.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века