Сердцедёр

В этот момент Жакмор понял, что автором псалма был, несомненно, сам кюре, и перестал вслушиваться в текст, решив потом списать его. Музыка внесла некоторое успокоение в его растревоженную душу. Не желая мешать репетиции, он тихонько сел. В церкви было прохладно; детские голоса возносились вверх, создавая сильный резонанс в просторном гулком помещении, эхо от них застревало в зубчатой резьбе стен. Глядя по сторонам, Жакмор заметил, что странная кафедра с крышей вновь стояла на прежнем месте; к ней приделали два огромных шарнира, и теперь она могла опрокидываться без всякого ущерба для себя.

Он понял, что не был в церкви со дня крестин трех пачкунов; как же летит время, подумал он. И действительно, время не стояло на месте: вот уже сумрак смягчил яркое свечение синего витража, а детские голоса стали нежнее; именно такое общее воздействие музыки и мрака особенно сладостно и может по-настоящему врачевать души.

Из церкви Жакмор вышел успокоенный и подумал, что надо бы зайти к кузнецу, иначе ему здорово влетит от Клементины. Наступал вечер. Жакмор вышел на площадь и стал принюхиваться; он учуял непонятно откуда идущий смутный запах паленых рогов. Тогда, чтобы вернее узнать направление, он закрыл глаза, и нос сам привел его к мрачной мастерской, где подмастерье раздувал огонь в горне, изо всех сил орудуя мехами. Рядом с дверью, во дворе, стояла лошадь, ожидая последнюю подкову. Ее только что постригли специальной машинкой, поэтому она была вся гладенькая, шерсть осталась только внизу на ногах. Жакмор залюбовался ее красивым округлым крупом, спиной с очаровательной ложбинкой, мощной грудью и коротко подстриженной гривой, жесткой, словно резное украшение из самшита. Тут из темноты вынырнул кузнец. Это был тот самый человек, который час тому назад шел пытать жеребца.

— Здравствуйте, — сказал Жакмор.

— Здорово, — ответил кузнец.

В правой руке он держал длиннющие клещи с куском раскаленного железа, в левой — тяжелый молоток.

— Подними ногу, — приказал он лошади. Животное повиновалось, и в мгновение ока было подковано. Тут же от обугленного рогового вещества поднялось голубое облачко дыма. Жакмор закашлялся. Лошадь поставила ногу на землю и стала притоптывать, пробуя новую подкову.

— Ну как, не маловаты? — спросил кузнец.

Лошадь, довольно кивнув, положила голову на плечо кузнецу, и тот стал гладить ее по морде. После чего лошадь спокойно отправилась по своим делам. Повсюду на земле валялись клочья шерсти, ну совсем как в парикмахерской.

— Эй, ты! Иди-ка сюда, подмети! — крикнул кузнец подмастерью.

— Иду, — послышался голос из мастерской. Кузнец собрался было уже уходить, но Жакмор остановил его, положив руку на плечо.

— Скажите...

— В чем дело?

— Не могли бы вы зайти в дом на холме? Там ребенок начал ходить.

— Это срочно?

— Да, — сказал Жакмор.

— А сам он не может, что ли, прийти?

— Нет.

— Сейчас пойду посмотрю, когда я свободен, — ответил кузнец и пошел в кузницу, столкнувшись на пороге с подмастерьем, вооруженным старой метлой. Юноша стал собирать разбросанную на земле шерсть в мерзкую волосяную кучу. Жакмор подошел и заглянул внутрь кузницы. Там было очень темно, только яркий огонь горна слепил глаза, а от его оранжевых бликов предметы отбрасывали на стены фантастические, причудливые тени. Рядом с пятном огня Жакмор различил наковальню и железный верстак, на котором лежало что-то, похожее на человеческое тело; но свет, падавший из двери на эту непонятную фигуру, отражался, будто от металла.

Тем временем кузнец уже сверился со своим расписанием и вышел во двор. Он недовольно нахмурился, заметив, что Жакмор пытается заглянуть в кузницу.

— Нечего туда смотреть, не на мельницу пришел, — сказал он.

— Извините, — прошептал сильно заинтригованный Жакмор.

— Я приду завтра. Завтра в десять утра. Чтобы все было готово. Времени у меня в обрез.

— Договорились. Большое спасибо, — сказал Жакмор.

Кузнец вернулся к себе. Подмастерье собрал всю шерсть и поджег ее. Жакмор чуть не потерял сознание от вони и поспешил удалиться. По пути ему попалась швейно-галантерейная мастерская. За окном он отчетливо разглядел пожилую даму. Та сидела в хорошо освещенной комнате и дошивала бело-зеленое платье, украшенное английской вышивкой. Жакмор постоял некоторое время в задумчивости и снова двинулся в путь. Уже почти подойдя к дому, он вспомнил, что несколько дней назад видел на Клементине точно такое же платье. Платье в белую и зеленую полоску с воротничком и манжетами, украшенными английской вышивкой. Но разве Клементина покупала одежду в деревне? Да или нет?

VI

9 марта