Сердцедёр

Прошло несколько секунд. И вдруг между водорослей мелькнула голова маленькой желтой рыбешки. На зеленом фоне ее трудно было разглядеть, но Жакмор все-таки различал трепет нежных жабер. Сердце его радостно забилось. Он молниеносно выбросил руку, схватил рыбку и поднес к носу. Пахло изумительно. Облизнувшись, он открыл рот и без всяких колебаний откусил со смачным хрустом голову бьющейся в руке рыбки. Это было восхитительно. А ведь рыбы тут сколько душе угодно.

IX

16 апреля

Анжель положил на верстак молоток с наковаленкой и вытер пот со лба. Он только что закончил обшивку правого борта. Красивая линия из красноватых медных гвоздей ровненько шла по выпуклому светлому деревянному борту. Яхта обретала форму. Она стояла на дубовой тележке; под ней начинались дубовые рельсы, которые будут спускаться вниз по утесу к самому морю.

Рядом с Анжелем трое детишек возились в куче опилок и стружки, выросшей в углу мастерской. Развитие детей шло до странности быстро; теперь уже все трое ходили, постукивая своими подковками; только у Ситроена ступни еще немного кровоточили по вечерам, а у Жоэля с Ноэлем, мальчишек грубоватых и неприхотливых, кожа уже ороговела.

Анжель ничего не мог понять: час кормления наступил, а служанка все не шла за детьми. Ведь должны же они пополдничать. Тут он вспомнил, что служанки не было дома и со вздохом взглянул на часы. Честно говоря, Клементина все чаще и чаще забывала покормить их, а когда Анжель осмеливался хоть в чем-то ее упрекнуть, то получал наглую, но, в общем-то, обоснованную отповедь; в ее тоне слышались уверенность в себе и ненависть к нему. В такие минуты Анжелю неловко было смотреть на детей, которые жались к матери, и даже будто иронически поглядывали на него. Анжель наблюдал за их игрой и вдруг встретился глазами с враждебным взглядом Ситроена. Его это поразило и немного обидело. «Ну что ж, — подумал Анжель, — в конце концов они имеют то, что заслуживают». Вот он, например, не желал бы ничего другого, как всегда потакать им во всем и целовать их, но ведь его никогда не просят об этом. «Да, видно, им нравится, когда их притесняют», — с горечью подумал Анжель и подошел к детям.

— Ну, пойдемте кушать, ребятки, — сказал он.

Жоэль и Ноэль подняли головы и забормотали.

— Хочу Тина, — сказал Жоэль.

— Тина, — повторил Ноэль.

— Клементины нет, пойдем ее поищем, — сказал Анжель.

Ситроен с достоинством прошел мимо него. Анжель протянул руку близнецам. Не обратив на нее никакого внимания, они встали на ножки, подняв облако опилок и стружки, и неловко засеменили за братом. Анжель взмок от напряжения. Но все-таки пошел за детьми, посматривая за ними издалека; сад, расположенный на крутом склоне, таил массу опасностей, и, несмотря на свое раздражение, он не вынес бы, если бы с ними случилось несчастье.

Он догнал детей уже около дома. Ноэль пронзительно звал мать, Жоэль вторил ему.

— Ну, хватит, — сказал Анжель довольно твердо. Дети замолкли от удивления.

— Идите на кухню, — продолжал Анжель.

Странно, но к полднику ничего не было готово. Уходя, она могла, по крайней мере, хоть что-нибудь приготовить. Он неловко усадил малышей за стол и подал им кружки с молоком и бутерброды. Они набросились на еду, булькая и громко чавкая от удовольствия, а Анжель направился восвояси. И чуть было не столкнулся с Жакмором.

— Вы не видели Клементину? — спросил он.

Тот по-кошачьи почесал за ухом.

— Э... — неопределенно протянул он, не выдавая себя.

— Да бросьте вы, наконец, эти свои кошачьи ужимки, — сказал Анжель, — вас к этому тянет не больше, чем меня. Лучше скажите, где моя жена.

— Как-то, знаете, неловко получилось, я случайно зашел в столовую, а ваша жена там...

— Да что же это такое! — возмутился Анжель и, вне себя, оттолкнул психиатра и бросился наверх. Жакмор пристально посмотрел ему вслед. Судя по всему, гнев Анжеля выражал его попытку преодолеть неприятное чувство, возникшее от неловкого общения с детьми, но психиатр предпочел это не акцентировать.

На ходу Анжель старался придумать как можно более оскорбительную фразу. Он редко выходил из себя, но это всегда было связано с детьми. Конечно, надо бы уделять им больше внимания. Но сейчас-то он нервничал, сердце бешено колотилось, а ей на это наплевать, ведь только и дела-столовую и замер. На обеденном столе распласталась Клементина. Одержимая, она тяжело дышала, извивалась по столу, брюки были спущены до колен. Руки, вытянутые вдоль тела, конвульсивно сжимались и разжимались. Поясница ходила ходуном над лакированной поверхностью, ноги раздвигались, с губ срывались легкие стоны... Оторопев, Анжель помедлил мгновение и начал тихонько отступать к двери. Его лицо постепенно наливалось краской. Он прикрыл за собой дверь и быстро вышел в сад.

Жакмор стоял на крыльце и видел, как Анжель скрылся за поворотом аллеи. Тогда психиатр вернулся на кухню.

— Интересное дело... — прошептал Жакмор. Быстро, скупыми, точными движениями он убрал со стола после трех пачкунов. Сытые малыши весело лепетали. Он вытер им мордашки и легонько подтолкнул к двери.