Седьмой сын

In that moment, as the dark water retreated inside the child's mind, and just before the first breath came, little Peggy saw ten million deaths by water disappear.	В этот же самый миг, стоило темной воде отступить от младенца, малышка Пэгги увидела, как десять миллионов смертей, которыми вода грозила мальчику, бесследно исчезли.
Now, for the first time, there were some paths open, some paths leading to a dazzling future.	И наконец-то открылись новые тропки, некоторые из них вели к ослепительно яркому будущему.
And all the paths that did not end in early death had one thing in common.	Но те тропки, на которых отсутствовала смерть в младенчестве, походили друг на друга одним событием.
On all those paths, little Peggy saw herself doing one simple thing.	Там малышка Пэгги увидела себя и поняла, что должна совершить сейчас очень важный поступок.
So she did that thing.	И она совершила его.
She took her hands from the slackening belly and ducked under her mother's arm.	Оторвав пальцы от опавшего живота, она поднырнула под руку матери.
The baby's head had just emerged, and it was still covered with a bloody caul, a scrap of the sac of soft skin in which he had floated in his mother's womb.	Головка мальчика только-только показалась и была вся облеплена окровавленной сорочкой -полупрозрачным мешочком из тонкой кожи, в котором младенец плавал, будучи в материнской утробе.
His mouth was open, sucking inward on the caul, but it didn't break, and he couldn't breathe.	Рот малыша был широко открыт, судорожно втягивал сорочку, но она никак не рвалась, поэтому мальчик не мог вдохнуть.
Little Peggy did what she had seen herself do in the baby's future.	Малышка Пэгги поступила так, как поступила в увиденном несколько мгновений назад будущем младенца.
She reached out, took the caul from under the baby's chin, and pulled it away from his face.	Она протянула руку, высвободила сорочку, забившуюся под подбородок, и сдернула ее с лица.
It came whole, in one moist piece, and in the moment it came away, the baby's mouth cleared, he sucked in a great breath, and then gave that mewling cry that birthing mothers hear as the song of life.	Она отлипла вся сразу, одним влажным куском, и спустя какой-то миг оторвалась совсем. Рот малыша прочистился, он глубоко вздохнул и издал тот самый мяукающий крик, в котором только что родившей матери всегда слышится песнь жизни.
Little Peggy folded the caul, her mind still full of the visions she had seen down the pathways of this baby's life.	Малышка Пэгги сложила сорочку, а в голове у нее бродили видения, которые населяли тропки жизни малыша.
She did not know yet what the visions meant, but they made such clear pictures in her mind that she knew she would never forget them.	Она еще не знала, что они означают, но картинки были настолько пронзительны - их невозможно было забыть.
They made her afraid, because so much would depend on her, and how she used the birth caul that was still warm in her hands.	Видения вселяли страх, потому что многое в этом мире зависело от нее одной и от того, как она использует сорочку, которая грела своим внутренним теплом ее руки.
"A boy," said Mama.	- Мальчик, - сказала мама.