Седьмой сын

Little Peggy nodded.	Пэгги согласно кивнула.
"Enough for a little girl, enough for one day." Mama turned to the other girls, the ones in wet dresses, leaning against the wall. "And you, too, you've had enough of a day.	- Насыщенный денек для такой малышки, как ты.- Мама повернулась к другим девочкам, которые, несмотря на промокшие насквозь платья, продолжали жаться в уголке. - И на вашу долю сегодня выпало немало переживаний.
Come out of here, let your mama sleep, come out and get dry by the fire.	Ну-ка, вылезайте оттуда, дайте матери поспать. Идите в большую комнату и обсушитесь у очага.
I'll start a supper for you, I will."	Я пока приготовлю ужин.
But Oldpappy was already in the kitchen, fussing around, and refused to hear of Mama doing a thing.	Но на кухне уже вовсю хозяйничал деда, деловито переставлял банки и даже слышать не хотел о том, чтобы мама подменила его.
Soon enough she was out with the baby, shooing the men away so she could rock it to sleep, letting it suck her finger.	Так что она вернулась в залу, шикнула на мужчин, выгоняя их, и принялась укачивать мальчика, сунув ему в рот палец, который малыш тут же принялся сосать.
Little Peggy figured after a while that she wouldn't be missed, so she snuck up the stairs to the attic ladder and up the ladder into the lightless, musty space.	Малышка Пэгги обозрела обстановку, поняла, что ее присутствие здесь не понадобится, а потому тихонько шмыгнула вверх по лестнице, на второй этаж, откуда перебралась на темный, затхлый чердак.
The spiders didn't bother her much, and the cats mostly kept the mice away, so she wasn't afraid.	Пауков она не боялась, а мышей разогнали кошки, поэтому она бесстрашно пролезла в люк.
She crawled right to her secret hiding place and took out the carven box that Oldpappy gave her, the one he said his own papa brought from Ulster when he came to the colonies.	Забравшись в свое потайное местечко, она достала резную шкатулку, ту самую, что подарил ей деда: по его словам, эту шкатулку прадедушка привез из Ульстера после поездки по колониям.
It was full of the precious scraps of childhood-stones, strings, buttons-but now she knew that these were nothing compared to the work before her all the rest of her life.	Сейчас в ней хранились всякие важные штуковины - камешки, обрывки лески, пуговицы. Но то были детские забавы, теперь же Пэгги ждала очень важная, ответственная работа, которую она будет выполнять до конца своей жизни.
She dumped them right out, and blew into the box to clear away the dust.	Выкинув из шкатулки всякий хлам, малышка изо всех сил дунула, выгоняя скопившуюся пыль.
Then she laid the folded caul inside and closed the lid.	После этого осторожно положила внутрь свернутую сорочку и аккуратно закрыла крышку.
She knew that in the future she would open that box a dozen dozen times.	В будущем ей не раз и не два придется заглянуть внутрь шкатулки.
That it would call to her, wake her from her sleep, tear her from her friends, and steal from her all her dreams.	Следуя неслышному зову, Пэгги будет бросать друзей и подруг, приходить сюда, просыпаться посреди ночи, жертвуя сладкими сновидениями.
All because a baby boy downstairs had no future at all but death from the dark water, excepting if she used that caul to keep him safe, the way it once protected him in the womb.	А все потому, что у малыша, которого укачивает сейчас мама, вообще нет будущего - везде и всюду его подстерегает темная вода. Только Пэгги может помочь ему, как уже помогла один раз, когда он был еще в утробе. Для этого-то она и забрала сорочку ребенка.