Сад утрат и надежд

– Я часто общаюсь с моими новыми сестрами. Организуем встречи, планируем демонстрации… мы поддерживаем друг друга. Среди нас нет богатых. Мы все в основном старые девы.

– Неужели?

– В это трудно поверить, правда? В прошлом месяце меня обругал какой-то старик. Сказал, что я старая сушеная селедка и что я погрязла в грехах. А я возразила, что мне как-то сложно совмещать одно с другим.

Он улыбнулся своей теплой, беспокойной, загадочной улыбкой, и по ее телу растеклось ощущение уверенности и радости.

– А ты что?

Его нога еще сильнее прижалась к ней. Было совсем тихо, ни конского ржания и стука колес, ни рокота моторов, только стучал по крыше дождь да где-то выла собака.

– Что я?

– Погрязла в грехах?

Мэри впилась в него взглядом, в ямке на шее учащенно бился пульс. Лицо пылало от предвкушения.

– Да, Люшес. Кажется, я всегда была такой.

Он обнял ее и поцеловал, и Мэри, не знавшая больше десяти лет никакого физического контакта, кроме грубых рук полисменов или теплого рукопожатия подруг, прижалась к нему. Почувствовала его губы, его кожу… Он что-то шептал ей на ухо.

– Я привез тебя сюда не для…

Она остановила его:

– Я знаю. Боже мой. Люшес. Конечно.

– Моя любимая – ты уверена?

Она попросила его выйти из комнаты. Когда он укладывал ее в постель, он снял только ее жакет. Теперь она аккуратно сняла свою латаную-перелатаную твидовую юбку, блузку из французского батиста, который был выткан в районе французского Камбрэ, где, как она знала, сейчас шли бои. Потом сняла нижние юбки, чулки и осталась только в бюстгальтере. Распустила длинные волосы, и они упали ей на плечи. Ее тело чуть ли не дрожало от страсти. Тут ей пришла непрошеная мысль о его жене – о своей родной сестре – о всех ошибках и бедах, вызванных той давней их страстью.

Я уже и так погрязла в грехах, так что не составит разницы, если он возьмет меня сейчас. Боже мой, как я хочу его.

– Входи! – крикнула она. Он открыл дверь, и его глаза затуманились страстью при виде нее. Он судорожно вздохнул, раздувая ноздри.

– Моя любимая Мэри, – сказал он. – Я был полуживой без тебя все эти годы.

– А я без тебя, любовь моя, – ответила она, глядя в его глаза.

С того вечера она стала его любовницей. Они любили друг друга в комнате с высоким потолком, когда дождь обрушивался на ставни, на ступени крыльца, стучал по мостовой возле дома и журчал в водостоках. Мэри подумала об омывавшейся дождем природе. Страстно прижавшись к нему, лаская его, она поняла, что с годами к ней пришло утешительное сознание уверенности. Она уснула в его объятиях. Чистые простыни пахли крахмалом. Много лет она не чувствовала этот запах.

Глава 32

1917. Ноябрь