Рыцарь без меча

— Эх, Харт, Харт, — покачал головой Дин. — С тех пор, как Эдвин ушёл из театра, ты как с цепи сорвался.

Все грустно замолчали. Потом Алед произнёс:

— Знаешь, Харт… А ты всё-таки молодец!

Глаза Харта весело заблестели.

— Ещё бы! — Эрид фыркнул от смеха. — Это ж надо! «Казнить!»

— Ну да! — кивнула Зерина, вытирая слёзы. — Эдвина ни за что посадили, а мы, значит, должны молчать и делать вид, что так и надо? Как бы не так!

— Он один это придумал и один за всё отвечать будет! — протянул Алед, передразнивая Харта. — Мне понравилась новая пьеса, и я тоже хочу в авторы! А вы что скажете, дядюшка Дин?

Дин вздохнул.

— Скажу, что наш театр теперь наверняка закроют — и хорошо, если мы только этим отделаемся… А ещё скажу, что с Хартом полностью согласен.

Мариен, Харт и Зерина проводили Янетту до дома и втроём пошли на Сосновую улицу. В небе горели крупные летние звёзды, а с главной площади была хорошо видна Белая Дорога. Мариен взглянул на неё, вспомнил притчу Эдвина про Небесный Колодец…

Зерина взяла Харта за руку.

— Как здорово ты Рэграса припечатал! Теперь над ним весь город потешаться будет!

Харт вздохнул и посмотрел на небо. Его глаза светились счастьем.

Они дошли до дома Мариена.

— Давай, удачи тебе! — Харт пожал ему руку.

— И тебе удачи, Харт.

— Спасибо, что пришёл сегодня. Надеюсь, ещё увидимся…

ГЛАВА 12. Замок Элиаты

На следующее утро с рассветом Мариен отправился в путь. Вначале он решил зайти в Варос, а потом по большой дороге на Зот добраться до Лунного леса.

Погода стояла отличная, но Мариен шёл в Варос с тяжёлым сердцем. Представлял себе, что теперь ждёт актёров, особенно Харта. За оскорбление короля по закону полагалась порка у позорного столба и Серый Мир, а в некоторых случаях — виселица или даже четвертование. Мариен вспомнил, как удивился Харт, когда узнал, что он согласился помочь Аксианту, и ему захотелось отказаться от поручения. Но всё равно нужно было пойти в замок — сообщить родителям, что Эдвина и Диаманту нельзя навещать.

Как он и ожидал, они восприняли эту новость очень болезненно. Ирита плакала, Ник уговаривал надеяться, что Аксиант всё устроит… Слушая их, Мариен всё-таки решил выполнить поручение — Аксиант был единственным, кто мог похлопотать за Эдвина и Диаманту, и портить с ним отношения было неразумно.

Мариен добрался до Лунного леса без приключений. Отправляя племянников к Аксианту несколько лет назад, дядя Рид снабдил их хорошими картами. Мариен бережно хранил карты в память о дяде, а сейчас вновь воспользовался ими — и без труда нашёл среди извилистых троп Лунного леса путь к замку Элиаты, стоявшему на берегу лесного озера.

Мариен вышел на берег на закате. В небе громоздились высокие горы кучевых облаков. Очерчивая их, вверх стремились солнечные лучи, а над ними едва заметно плыли тончайшие перистые облака, благодаря солнцу превратившиеся в огненные штрихи, похожие на буквы какого-то неизвестного языка. Эта картина отражалась в воде озера, гладкой, как зеркало.

Справа возвышался замок из серого камня, большой, старинный. Вокруг было удивительно тихо. Озеро казалось живым, а на берегу не было ни души. Глядя на замок, отражавшийся в спокойной воде, Мариен почувствовал себя чужим, лишним здесь. Им овладело острейшее желание развернуться, уехать домой и не вмешиваться в дела Гареров. Но здравый смысл подсказывал, что возвращаться, проделав такой путь, причём возвращаться без веской причины, только из-за эмоций — это крайне глупо и неразумно. Мариен зашагал к замку.

На воротах висели тяжёлые бронзовые кольца с ручками в виде оскаленных звериных голов. Мариен постучал, ему открыл бородатый привратник. Мариен показал письмо Аксианта, и через несколько минут его проводили наверх.

Замок Элиаты был роскошным, как дворец. В каждой детали его интерьера чувствовалось, что это старинное родовое гнездо королевской фамилии. На стенах висели гобелены, изображавшие военные победы Дабета и Рэграса. В залах было много картин — Элиата любила искусство и собрала у себя великолепную коллекцию живописи. Всё в её замке было роскошно, дорого, но, даже несмотря на золотые украшения и нарядные ковры, Мариен чувствовал в его воздухе жутковатый, неприветливый холодок.

Слуга раскрыл двери зала с полом из гладкого тёмно-зелёного камня. На стенах, обитых зелёным шёлком в тон, висели фамильные портреты. Элиата стояла у высокого окна и читала письмо Аксианта. Услышав шаги, она повернулась к гостю и посмотрела на него серо-зелёными глазами, не менее пронзительными, чем у её брата.

— Здравствуйте, ваше высочество, — Мариен поклонился.

— Здравствуй, Мариен. Подойди ко мне, что ты стоишь у дверей… Ступай, Жерон.