Рыцарь без меча

— А мы уже соскучились без вас, — любезно кивнул он незнакомцу. — Охотники говорят, что звери без них скучают — вот и мы без вас скучаем… Так о чём я, друзья? О том, что мне придётся обратиться за помощью к его величеству. Почему беды всегда настигают нас на чужбине? Дома, в родном королевстве, я мог бы просто прийти к отцу и сказать: «Помоги!» — и всё, дело было бы улажено. А здесь король мне, прямо скажем, не отец — но без него не обойтись. Мне одному никак не освободить Тейму из лап этих мерзавцев. Придётся написать его величеству прошение. Хотя это дело сложное. Сами знаете, как бывает — иногда хочешь сделать как лучше, а выходит… Есть у меня один друг, рыцарь. Прекрасный человек. Однажды он спас его величество от смерти — а тот в качестве благодарности его в тюрьму посадил… Да, мы что-то отвлеклись. Я собирался написать письмо королю. Но тяжёлое это дело. Не привык я врать и льстить. Конечно, ко всему человек привыкает. Даже к виселице, говорят, привыкает — подёргается немножко и привыкнет…

Зрители засмеялись. Мариен поймал взгляд Харта и выразительной мимикой потребовал у него прекратить издеваться над Рэграсом, но не тут-то было.

— Раз уж к виселице можно привыкнуть, то к королю и подавно! — жизнерадостно воскликнул принц. — А в чём вся сложность? Писать как попало нельзя, его величеству ведь угодить надо! Тем более что люди говорят, его величество человек придирчивый… Вы мне поможете составить текст? — вдруг обратился он к зрителям. Они заулыбались.

— Поможем, поможем!

— Вот и отлично. Начали, — принц достал большой лист, перо и принялся с поэтическим видом грызть его кончик. — «Ваше величество!» Нет, просто «ваше величество» не годится. Его величество, чего доброго, решит, что я грубиян… «Ваше королевское величество»… Нет, не пойдёт. Как-то глупо. Величество и так знает, что оно королевское. А если оно не уверено, что подданные считают его таковым, намекать на это невежливо… Как бы тут сказать… э-э-э… вот! «Ваше наивеличайшее величество! Простираюсь у ваших ног». Нет, лучше «припадаю к вашим ногам». Нет, лучше «простираясь, припадаю к вашим ногам».

— Да что же он несёт! — прошептал Мариен. — Так ведь и правда до виселицы недалеко!!

Янетта растерянно посмотрела на Мариена. Он снова поймал взгляд Харта и знаками потребовал прекратить — но тот только махнул на него рукой и продолжал:

— Ну всё, хватит предисловий, у его величества мало времени. К делу! А то, неровен час, король разгневается! Короли — они такие, гневаются ни с того ни с сего, ни за что ни про что… Ты спасаешь королю жизнь, а он тебя — в цепи, как моего друга рыцаря… в зелёненькие такие… Ладно, продолжаем. «Мою любимую, прекрасную девушку Тейму, схватили…» А кто ж её схватил-то? — озадачился принц.

— Бандиты! Разбойники! — подсказали из зала.

Харт приложил палец к губам и тревожно посмотрел по сторонам.

— Тише! Вы что!!

Наступила тишина.

— А чего тише-то? — пробасил какой-то зритель.

— Эй, приятель, поаккуратнее! За такие слова и в тюрьму попасть недолго! — рассердился Берайн. — «Чего тише»! Ты что, знаешь этих разбойников по именам?

— Нет…

— Ну вот! А вдруг это любимые королевские слуги?! Что тогда? Нет, спору нет, к виселице можно привыкнуть, если постараться, но это всегда успеется. Значит, пишем: «её схватили какие-то достойные люди». Нет, «схватили» некрасиво. Грубо. Пусть лучше будет «какие-то неизвестные мне и, полагаю, достойные люди неожиданно предложили ей своё общество». Это другое дело…

Тут на сцене появилась Зерина и медленно обошла вокруг Харта, многозначительно глядя на него. Зрители засмеялись.

— Что тебе, красавица?

Зерина, игравшая служанку, выразительно покрутила пальцем у виска и тут же сделала вид, что просто поправляет волосы. Потом внятно поинтересовалась:

— Что это вы такое говорите, ваше высочество?

— Я пишу письмо его величеству, — в тон ей ответил принц, — а ты меня отвлекаешь. Иди, не мешай, — и принц знаком приказал служанке выйти. Зерина постояла в растерянности и вышла, но по ошибке не в дверь, а в камин. Зрители расхохотались и захлопали.

— Поехали дальше. «Вновь припадая к вашим ногам и обвиваясь»… ой, «простираясь, смиреннейше прошу вас вернуть мне Тейму. Ещё раз кланяюсь, простираюсь и припадаю к подошвам ваших сапог, а также к подковам вашего коня, к лапам ваших любимых собак и к хвостам дворцовых мышей. Ваш верный слуга принц Берайн».

Дождавшись, когда стихнут аплодисменты и смех, Харт невозмутимо повернулся к двери.

— Эй, служанка!

Зерина выскочила на сцену, испепеляя Харта взглядом. Он как ни в чём не бывало сказал:

— Краса моя, отнеси-ка это письмо его величеству.

Зерина выхватила свиток из его рук и убежала за кулисы.

— Ах, что же его величество ответит? — нервно воскликнул Харт и принялся ходить по сцене туда-сюда. — Я был с ним достаточно учтив? — спросил он у зала.

Зерина появилась на сцене с письмом. Харт дрожащими руками развернул его, прочитал, потом посмотрел в зал. Его глаза блестели.

— Его величество мне ответил!

— Что ответил-то? — спросили зрители нетерпеливо.