Рок умер – а мы живем

– Можно? – повторил Чащин громче. – Вызывал?

Игорь поднял голову:

– Что?.. А, Денис, да… Заходи.

– Что-то случилось?

– Случилось. Случи-илось… – Игорь наклонился, достал из тумбочки ещё одну рюмку, плеснул в неё коньяка. – Падай.

Чащин сел на край соседнего кресла. «Ну вот, сейчас начнётся». Дыхание перехватило, словно он уже хлопнул коньяка и подавился.

– Такие дела… Помянем давай Геннадия Борисыча.

– А что с ним?..

– Выпей сначала.

Чащин выпил и не почувствовал вкуса коньяка. Только тепло. Сначала в груди, потом в животе.

– Утонул. Вчера вечером позвонили… дочь его… Вот так. В том же месте, где мы с ним тогда рыбачили… Я как раз на «Эксплоитед» собирался… пришлось не пойти. Тебе звонил, что-то не дозвонился. У тебя мобила, что ли, сломалась?

– Да нет… так, – Чащин вспомнил, что мобильный у него до сих пор отключён, – разрядился.

– Э-эх-х, – протяжно вздохнул Игорь, – прав он был, не так мы живём. Совсем не так. Вроде и возможности есть, и силы, а… Ведь этот журнал-то я зачем замутил? Чтоб легче было свои группы продвигать, пиарить. И тебя, Дэн… И вот – затянуло, и ничего уже не хочется. Музыку не слушаю практически, ничего не читаю, ни за чем не слежу. Жена, дочки, а тоже… настоящей любви к ним нет. Одноцветность сплошная изо дня в день. И как из неё выбраться… Как у «Зоопарка», помнишь? «Ты видела свет, ты писала стихи. Скажи, куда всё это ушло» [26]. А вот ушло, и хрен знает куда.

В дверь поцарапались.

– Можно? – голос Наташи.

– Да, заходи, – отозвался Игорь. – Садись. – Полез за рюмкой.

Чащин уступил ей кресло; Наталья тут же провалилась, колени взметнулись выше лица.

– Ой! – Уселась на край, торопливо-смущённо стала оправлять юбку, пряча под ней продолговатые, стянутые коричневыми колготками ляжки; Чащину вспомнилось стихотворение про женщину, которой все дарят цветы, но не делают главного. Наталье, наверно, и цветы не особо дарят – просто поглядывают на неё с ленивым, полусонным вожделением…

– Выпьешь, Наташ? Сегодня надо, – говорил Игорь, наполняя рюмки. – Геннадий Борисыч погиб. Поехал на рыбалку, и – лёд провалился… Помянем.

Наталья смотрела на начальника и сочувствующе кивала. Выпила, осторожно соснула дольку лимона. Наконец отважилась спросить:

– Извини, Игорь, а кто это?

– Что?

– Геннадий Борисович?

– Да Дегтярёв! Приходил к нам такой… богатырь. Мы его статьи давали о туристах. Помнишь?

– А, да, да. Ужас какой…

– Да-а. У меня статьи лежат его новые, фото. Надо дать в ближайшем номере… Вообще, – Игорь отвалился на спинку кресла, – посвятить бы ему, по-хорошему, большой материал. Таких людей теперь единицы…

Пришёл верстальщик Егор, и ему Игорь сообщил о гибели Дегтярёва. Помянули. Потом появилась Настя из отдела спецпроектов, потом – Инна из красоты и здоровья… Бутылка опустела, и Чащин вызвался спуститься в ближайший мини-маркет за следующей. Прикупил ещё и лимонов, горького шоколада. На душе было свободно и легко, как бывает после сотни граммов коньяка; Игорь из опасного начальника снова стал другом… Чащин с трудом сохранял на лице траурную маску.

К одиннадцати часам собралась вся редакция. Пятеро парней и восемь девушек. Только секретарша сидела на своём месте, что-то набирала на компьютере… Допили вторую бутылку и решили перебраться в ресторан-погребок на Пятницкой.

– Таких людей, как Геннадий Бо… Борисыч, – уже слегка заплетающимся языком говорил Игорь, надевая куртку, – таких надо провожать по высшему… Они – настоящие.

Подчинённые согласно кивали: «Да, да… Хороший был человек».

– Уникальный! – поправлял Игорь. – Таких уже нет. Он и Высоцкого знал, с Визбором пел на Домбае… Надо про него большой материал пробить.

Как и положено в разгар рабочего дня, в погребке было пусто. Сотрудники «Твоего города» расположилась за длинным столом, их окружили истосковавшиеся от безделья официантки.

Игорь распоряжался:

– Берём горячее! Обязательно горячее! Опьянеть не хватало… И продолжим коньяк. Не смешивать…

«А кто будет платить?» – затревожился Чащин, пытаясь вспомнить, сколько денег у него в бумажнике. Получалось негусто – тысячи две и в кармане брюк мелочовка. «А подвал не дешёвый».

– Денис, вы что будете кушать?

Рядом с ним оказалась страшненькая Инна. Неприятно. Чащин пожал плечами:

– Мясо какое-нибудь.

– А я – долму и хачапури с глазуньей. Здесь очень вкусное хачапури с глазуньей…

– М-м, учту.

– Дэн, наливай на своём краю, – велел Игорь, как только принесли бутылки.

– Знаете, я очень люблю корпоративные посиделки, – тихо призналась Инна. – После них всегда лучше работается. В некоторых компаниях в обязательном порядке проводят такие мероприятия. Для сплочения коллектива. А здесь что-то даже праздники не отмечают. Я вот почти год проработала, и – ни разу… Двадцать третье февраля же не отметили?

Чащин вздохнул с искусственным огорчением:

– Не отметили. Зато по двести долларов мужскому коллективу выдали.

– Да? – встрепенулась Инна. – А на Восьмое марта будут платить? Не знаешь?

– Нет.

Пока не подали горячее, закусывали сыром и мясным ассорти. Оживление первых минут застолья утихло, всех словно бы накрыла тень погибшего Дегтярёва.