Роджер Бэкон. Видение о чудодее, который наживал опыт, а проживал судьбу

<…>. Существуют четыре величайших препятствия к постижению истины. Они мешают всем и каждому мудрому человеку препятствуют достичь подлинной мудрости: это пример жалкого и недостойного авторитета, постоянство привычки, мнение несведущей толпы и прикрытие собственного невежества показной мудростью. Ими опутан всякий человек и охвачено всякое состояние, ибо в жизни, науках и всяком занятии для одного и того же вывода пользуются тремя наихудшими доводами: это передано нам от предков; это привычно; это общепринято, следовательно, этого должно придерживаться. Однако гораздо вернее из этих предпосылок следует противоположный вывод, как я докажу различными способами – ссылкой на авторитеты, на основании опыта и разума. Но когда указанные три [довода] опровергаются великолепной мощью разума, на устах у всех всегда наготове четвертый, используемый для оправдания собственного невежества. И даже если они никогда не знали ничего достойного, они неразумно его возвеличивают, дабы во утешение злосчастной своей глупости подавить и задушить истину.

От этой смертоносной чумы происходят все бедствия человеческого рода, ибо из-за этого остаются непознанными полезнейшие величайшие и прекраснейшие свидетельства мудрости и тайны всех наук и искусств. Но еще хуже то, что люди, слепые от мрака этих четырех препятствий, не ощущают собственного невежества, а со всем тщанием обороняют и защищают его, поскольку не находят от него лекарства. А самое худшее – то, что, погрузившись в глубочайший мрак заблуждений, они полагают, что находятся в полном свете истины. Из-за этого они самое истинное считают последней ложью, самое лучшее – лишенным цены, самое великое – не имеющим ни веса, ни ценности и, напротив того, прославляют все самое ложное, восхваляют самое худшее, превозносят самое низкое и, ослепленные, не видят подлинного сияния мудрости и отвергают то, чего могли бы с величайшей легкостью достичь.

Ослепленые глупостью, они прилагают величайшие усилия, тратят очень много времени и выбрасывают кучу денег на то, чту не приносит никакой пользы или приносит ничтожную пользу и не обладает, по суждению мудрых, никакими достоинствами.

Поэтому необходимо, чтобы с самого начала были постигнуты, осуждены и отброшены прочь с пути разумного рассмотрения пагубность и коварство этих четырех причин всякого зла. Ибо, где господствуют указанные три [наихудших довода], там не действует никакой разум, не решает право, бессилен закон, там нет места ни велению неба, ни велениям природы, искажается облик вещей, извращается порядок, властвует порок и гибнет добродетель, царит ложь, там бездыханна истина. И поэтому нет ничего более настоятельного, нежели решительное осуждение этих четырех [причин невежества] с помощью лучших суждений мудрых, не могущих вызвать возражений.

А так как мудрые сокрушают и осуждают первые три [причины] вместе, а четвертая из-за ее особенной глупости сама стремится к собственной погибели, то сначала я попытаюсь показать пагубность трех причин. Но поскольку одна из них – авторитет, то я никоим образом не имею здесь в виду тот неколебимый и подлинный авторитет, который либо дан церкви божественным судом, либо в особенности порожден заслугами и достоинствами безупречных философов и превосходных пророков, которые в меру человеческих возможностей преуспели в постижении мудрости. Здесь идет речь о том авторитете, который без божественного содействия многие насильственно присвоили себе в этом мире не по заслугам мудрости, а из собственной самонадеянности и тщеславия и который несведущая толпа приписывала многим на собственную погибель. Ибо, по Священному Писанию, из-за грехов народа часто воцаряется лицемер. Я говорю здесь о софистических авторитетах неразумной толпы; обладающей сомнительным авторитетом, подобно тому как сделанный из камня или нарисованный глаз обладает лишь названием глаза, а не его свойствами. <…>

Часть четвертая, в которой доказывается сила математики в науках, мирских делах и занятиях

Раздел первый, состоящий из трех глав

Глава первая, о том, что знакомство с математикой возвышает душу ко всякому прочному знанию

Показав, что [познание] многих превосходных источников мудрости зависит от владения языками, благодаря которому открывается доступ к мудрости в тех великих науках, в которых заключена особая сила в отношении прочих наук и мирских дел.