Роботы утренней зари

— Давайте начнем и посмотрим, нельзя ли все это сделать возможно короче и продуктивнее. Позвольте мне подчеркнуть, что я хочу пропустить дело о проступке — или возможном проступке землянина и сразу же перейти к сути. Говоря о сути, мы не затронем это раздутое дело о роботе. Разрушение активности робота — дело гражданского суда. Суд может решить, что это нарушение имущественных прав, и наложить штраф, ко ничего более. Больше того, если будет доказано, что робота Джандера Пэнела сделал бездеятельным доктор Фастольф, то никакого наказания и не будет, поскольку человек волен поступать со своим имуществом, как ему угодно. Реальным является спорный вопрос об исследовании и заселении Галактики: займется ли этим Аврора одна или в сотрудничестве с другими Внешними Мирами, или мы предоставим это Земле. Доктор Амадейро и глобалисты хотят взвалить этот груз на плечи одной Авроры, доктор Фастольф желает оставить это Земле. Если мы можем уладить этот спор, то дело о роботе останется гражданскому суду, а вопрос о поведении землянина, вероятно, станет спорным, и мы можем просто избавиться от него. Итак, разрешите мне начать с вопроса: готов ли доктор Амадейро принять позицию доктора Фастольфа, чтобы прийти к единому решению, или готов ли доктор Фастольф принять позицию доктора Амадейро с той же целью?

Амадейро сказал:

— Простите, господин Председатель, но я настаиваю, чтобы земляне ограничились своей планетой, а Галактику заселяли бы только аврорцы. Тем не менее, я готов пойти на компромисс — позволить и другим Внешним Мирам участвовать в заселении, если это может предупредить ненужные трения между нами.

Председатель взглянул на Фастольфа.

— А вы, желаете ли, в свете такого предложения, отказаться от своей позиции?

Фастольф покачал головой:

— Компромисс доктора Амадейро — это только слова, господин Председатель. Я хочу предложить компромисс более существенный: почему планеты Галактики на могут быть открыты как космонитам, так и землянам? Галактика обширна, места хватит и тем и другим. Такое соглашение я бы принял.

— Еще бы! — быстро сказал Амадейро, — потому что это не компромисс. Восемь миллиардов населения Земли — это больше половины населения всех Внешних Миров вместе взятых. Земляне — короткоживущие и привыкли быстро заменять свои потери. Им не хватает нашего взгляда на индивидуальную человеческую жизнь. Они будут родиться на новых планетах, плодиться, как насекомые, и они захватят Галактику, прежде чем мы успеем начать заселение. Предложить Земле равный шанс в Галактике — это отдать ей всю Галактику, а это уже не равенство. Земляне должны ограничиться Землей.

— Что вы скажете на это доктор Фастольф?

Фастольф вздохнул: — Моя точка зрения записана. Я уверен, что повторять ее нет смысла. Доктор Амадейро планирует использовать роботов для устройства заселенных миров, чтобы люди Авроры могли прийти потом на все готовое, однако же, он не имеет человекоподобных роботов. Он не умеет конструировать их, но даже если бы они у него были, проект все равно не сработает. Компромисс невозможен до тех пор, пока доктор Амадейро не согласится с принципом, что земляне могут по крайней мере участвовать в заселении новых планет.

— Тогда компромисс вообще невозможен, — пожал плечами Амадейро.

Председатель выглядел недовольным. — Боюсь, что один из вас должен согласиться. Я не хочу, чтобы Аврору раздирали споры по такому важному вопросу.

Он посмотрел на Амадейро пустым взглядом, не выражая ни милости, ни немилости.

— Намерены ли вы использовать порчу робота Джандера как аргумент против точки зрения доктора Фастольфа, или нет?

— Намерен, — сказал Амадейро.

— Аргумент чисто эмоциональный. Вы будете уверять, что доктор Фастольф пытался уничтожить вашу точку зрения фальшивым доказательством, что человекоподобные роботы менее полезны, чем они есть на самом деле.

— Именно это он и пытался…

— Клевета) — тихо бросил Фастольф.

— Я могу это доказать, — сказал Амадейро. — Пусть это эмоциональный аргумент, но он будет эффективным. Вы сами увидите это, господин Председатель. Моя точка зрения безусловно победит, но поставить это дело на самотек было бы непорядочно. Я бы посоветовал вам убедить доктора Фастольфа принять неизбежное поражение и избавить Аврору от грустного зрелища, которое ослабит наше положение среди Внешних Миров и поколеблет нашу уверенность в себе.

— Как вы докажете, что доктор Фастольф сам уничтожил робота?

— Он сам признал, что никто, кроме него, не мог бы этого сделать. Вы это знаете.

— Знаю, — сказал Председатель, — но я хотел бы услышать, как вы это скажете — не избирателям, а мне лично. И вы это сказали.

Он повернулся к Фастольфу. — А что вы скажете, доктор Фастольф? Кроме вас никто не мог разрушить робота?

— Не оставив физических следов? Только я, насколько мне известно. Я не думаю, что доктор Амадейро настолько разбирается в роботехнике, чтобы сделать это, и все время удивляюсь, что он, основав Институт Роботехники и имея за спиной кучу помощников, так охотно признается в своей неспособности, причем публично.

Он не без яда улыбнулся Амадейро.