Роботы утренней зари

— Господин Председатель, — сказал Бейли тоном, близким к отчаянию, — мотив есть… и очень существенный. Он основан на факте, что план доктора Амадейро о заселении Галактики не сработает, если доктор и его Институт не смогут производить человекоподобных роботов. Известно, что он не производил их и не может. Спросите его, хочет ли он, чтобы комиссия Совета обследовала его Институт и установила, производились ли или проектировались там человекоподобные роботы. Если он докажет, что такие роботы на потоке или хотя бы в чертежах — пусть даже в теоретических формулировках, и он готов продемонстрировать это квалифицированной комиссии, я больше ничего не скажу и соглашусь, что мое расследование кончилось ничем.

Председатель взглянул на Амадейро. Улыбка доктора увяла, и он сказал:

— Я признаю, что в настоящее время мы не проектируем человекоподобного робота.

— Тогда я продолжу, — сказал Бейли. — Доктор Амадейро, конечно, может обратиться к доктору Фастольфу, чтобы получить всю нужную информацию, но доктор Фастольф не хочет сотрудничать с ним в этом деле.

— Не хочу, — пробормотал Фастольф, — ни при каких условиях.

— Однако, господин Председатель, — продолжал Бейли, — доктор Фастольф не единственный, кто знает секрет конструкции человекоподобного робота.

— Кто же еще может знать? — спросил Председатель. — Сам доктор Фастольф, кажется, ошеломлен вашим замечанием, мистер Бейли.

Он впервые не добавил: «с Земли».

— Я и вправду ошеломлен, — сказал Фастольф. — Насколько мне известно, я единственный. Я не понимаю, кого имеет в виду мистер Бейли.

— Я подозреваю, что этого не знает и сам мистер Бейли, — сказал Амадейро, скривив губы.

Бейли почувствовал себя окруженным врагами. Он обвел их взглядом — на его стороне не было никого.

— А разве сам человекоподобный робот не знает? — спросил он. — Не сознательно, может быть, не настолько, чтобы давать инструкции, но информация в нем наверняка есть, верно? Если его правильно допросить, его ответы и реакции выдадут секрет, который не раскрывают его конструкторы. Постепенно, располагая временем и задавая нужные вопросы, можно получить информацию, как конструировать человекоподобных роботов.

Фастольф был поражен:

— Я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Бейли, и вы правы. Я никогда не думал об этом.

— Должен сказать вам, доктор Фастольф, — сказал Бейли, — что у вас, как у всех аврорцев, преувеличенная индивидуалистическая гордость. Вы настолько удовлетворены званием лучшего роботехника, единственного роботехника, могущего создать человекоподобного робота, что не видите очевидного.

Председатель расплылся в улыбке.

— Уел он вас, доктор Фастольф. А я удивлялся, чего это вы так держитесь за то, что только вы могли разрушить Джандера, хотя это сильно ослабило ваше политическое положение. Теперь мне понятно, что вы скорее пожертвуете своим политическим делом, чем своей уникальностью.

Фастольф был заметно раздражен, а Амадейро нахмурился и спросил:

— Какое отношение это имеет к нашей проблеме?

— Имеет, — ответил Бейли с возросшей верой в себя. — Вы не можете вырвать информацию непосредственно у доктора Фастольфа, вы не можете приказать своим роботам, скажем, пытать его, и сами не можете нанести ему вред, поскольку его штат защитит его. Но вы можете изолировать робота с помощью своих роботов, если присутствующий тут человек слишком болен, чтобы воспрепятствовать этому. Все события вчерашнего вечера были частью быстро придуманного плана захватить Дэниела. Вы увидели удобный случай, когда я настаивал на встрече с вами в Институте. Если бы я не отослал своих роботов, если бы я не чувствовал себя настолько прилично, чтобы убедить ваших роботов в своем полном здравии и отослать их в ложном направлении, Дэниел был бы в ваших руках. И со временем вы узнали бы секрет из анализа ответов и поведения Дэниела.

— Господин Председатель, я протестую, — вмешался Амадейро. — Я никогда не слышал такой злобной клеветы. Все это основано на фантазиях больного человека. Мы не знаем — и может быть, никогда не узнаем, была ли повреждена машина, и если была, то кем; действительно ли роботы преследовали машину и говорили с мистером Бейли, или этого не было. Он городит предположение на предположение, основанные на сомнительных событиях, свидетелем которых был он один, да еще в то время, когда он обезумел от страха и, может быть, галлюцинировал. Ничто из этого не может быть предъявлено суду.

— Здесь не суд, доктор Амадейро, — сказал Председатель, — и моя обязанность выслушать все, что относится к обсуждаемому вопросу.

— Но это не относится, господин Председатель. Это всего лишь путаница.

— Однако, она логична. Я не поймал мистера Бейли на явной нелогичности. Если согласиться с тем, что он, по его словам, испытал, то его выводы имеют смысл. Вы все это отрицаете, доктор Амадейро? Повреждение машины, преследование, намерение захватить человекоподобного робота?