— Однако, в результате того, что он назвал клеветническими выпадами и вашей непроходимой глупостью в профессиональном отношении, он вынудил Председателя к немедленным действиям.
— В каком смысле?
— Работа Председателя — поощрять встречу спорящих партий и вырабатывать компромисс. Если Амадейро желает встретиться со мной, Председатель не может возражать, тем более — запретить. Он должен устроить встречу, и, если у Амадейро достаточно доказательств против вас, а найти их против землянина очень просто, — это конец расследованию.
— Возможно, доктор Фастольф, вам не стоило вызывать на помощь землянина, учитывая, как мы уязвимы.
— Может, и не стоило, но я ничего больше не мог придумать. И сейчас не могу, так что должен предоставить вам самому убедить Председателя принять нашу точку зрения, если вы сможете.
— Все на мою ответственность? — кисло спросил Бейли.
— Целиком на вашу, — спокойно ответил Фастольф.
— Нас будет только четверо?
— Фактически трое: Председатель, Амадейро и я. Мы — два принципиальных спорщика, так сказать. Вы тут четвертая сторона, вас только терпят. Председатель может приказать вам уйти, поэтому я надеюсь, что вы не сделаете ничего, что рассердит его.
— Постараюсь.
— Кстати — простите мою грубость — не протягивайте ему руку.
— Не буду, — сказал Бейли. Он вспыхнул от смущения при мысли о своем недавнем жесте.
— И будьте неукоснительно вежливы. Никаких злых обвинений. Не настаиваете на утверждениях, которые здесь не поддерживают.
— Вы хотите сказать, чтобы я не пытался заставить кого-то выдать себя. Например, Амадейро.
— Да, да, не делайте этого. Вас сочтут клеветником, и это будет контрпродуктивно. Поэтому — будьте вежливы! Если вежливость маскирует атаку, мы не спорим. И не говорите, пока вас не спросят.
— Как же это получается, доктор Фастольф? Сейчас вы полны советами об осторожности, а раньше ни разу не предупредили меня об опасностях клеветы.
— Да, это моя вина. Для меня это настолько очевидно, что мне и в голову не пришло объяснять.
— Да, я так и подумал, — проворчал Бейли.
Фастольф поднял голову. —
— Вместе?
— Наверняка. Видите ли, Амадейро посоветовал устроить встречу в моем доме, это дает мне выгоду быть на своей территории. А он, таким образом, имел шанс, якобы из вежливости, предложить Председателю привезти его сюда. Это даст ему несколько минут частной беседы с Председателем.
— Вряд ли это честно, — заметил Бейли. — И вы не могли пресечь это?
— А я и не хотел. Амадейро идет на рассчитанный риск. Он может сказать что-то, что рассердит Председателя.
— Председатель раздражителен по природе?
— Нет. Не больше, чем всякий Председатель на пятом десятилетии срока службы. Вся его работа делает раздражительность неизбежной. А Амадейро не всегда мудр. Его юношеская улыбка, его белые зубы, его показное добродушие могут действовать до крайности раздражающе, если те, кому он это расточает, находятся в дурном настроении по каким-либо причинам… Но я должен встретить их, а вы останетесь здесь и не вставайте с этого кресла.
Бейли оставалось только ждать. Он некстати подумал, что пробыл на Авроре чуть меньше пятидесяти стандартных часов.
Председатель был удивительно маленького роста. Амадейро возвышался над ним почти на тридцать сантиметров. Но сидя. Председатель был немногим ниже остальных, поскольку, у него была короткая нижняя часть тела, но он был плотным, с массивными плечами и грудью, и в этих условиях производил почти подавляющее впечатление. Голова тоже была крупной, но лицо — морщинистым и отмечено возрастом. Волосы — белые и редкие. Голос Председателя был под стать его внешности: низкий и решительный. Возраст несколько огрубил его тембр, но Председателю, подумал Бейли, это даже шло.
Фастольф произвел полный ритуал приветствий, обменялся несколькими ничего не значащими замечаниями, предложил еду и питье. О Бейли не было сказано ни слова и никто не обращал на него внимания. Только когда предварительная часть была закончена и все уселись, Бейли представили.
— Господин Председатель….
Бейли поклонился и с бесцеремонным кивком добавил:
— А это, конечно, доктор Амадейро.
Улыбка Амадейро не дрогнул а от оскорбительного тона Бейли. Председатель, не ответив на приветствие Бейли, положил руки на колени и сказал: