Роботы утренней зари

— Глэдия, даже если я разорву свое сердце пополам, это ничего не изменит. Я не могу остаться на Авроре. Я должен вернуться на Землю. А ты не можешь приехать ко мне.

— А если смогу?

— Зачем говорить глупости? Пусть бы ты и смогла приехать, я очень скоро стану ненужным тебе. Через двадцать, самое большее через тридцать лет я буду стариком, а возможно, уже умру, и ты целые столетия останешься такой же, как сейчас.

— Но я это и имею в виду, Илайдж. На Земле я подхвачу ваши инфекции и тоже скоро состарюсь.

— Зачем тебе это? Кроме того, старость — не инфекционная болезнь. Просто человек быстро слабеет и умирает. Глэдия, ты найдешь другого мужчину.

— Аврорца?

— Ты научишь его. Теперь, когда ты знаешь, как получать и отдавать, ты научишь его, как это делать.

— Разве они хотят учиться?

— Кто-то наверняка захочет. У тебя много времени впереди, ты найдешь того, кто захочет. Есть…

«Нет, — подумал он, — неразумно сейчас упоминать о Гремионисе, но, может быть, если он придет к ней менее вежливым и чуточку более решительным…»

Она задумалась: — Возможно ли это? О, Илайдж, ты помнишь все, что было ночью?

— Должен признаться, — грустно сказал он, — что кое-что, к сожалению, в тумане.

— Если бы ты помнил, ты не захотел бы оставить меня.

— Я вовсе не хочу оставлять тебя, Глэдия. Но я должен.

— А потом ты казался таким совершенно счастливым, таким спокойным. Я угнездилась на твоем плече и слушала, как бьется твое сердце сначала быстро, а потом все медленнее, а потом ты вдруг сел. Ты помнишь это?

Бейли вздрогнул, чуть отклонился и взглянул в ее глаза.

— Нет, не помню. Что ты имеешь в виду? Что я сделал?

— Я же говорю — ты вдруг сел.

— Да, а что еще? — Сердце его заколотилось. Три раза какая-то истина являлась ему, но в первые два раза полностью исчезла. А в третий раз с ним была Глэдия. У него была свидетельница.

— Больше, в сущности, ничего, — сказала она. — А в чем дело, Илайдж? Ты не обращал на меня внимания. Ты сказал: «Я поймал это». Ты говорил невнятно, глаза у тебя блуждали. Я даже немножко испугалась.

— Я сказал только это? О, дьявол, Глэдия, не сказал ли я еще что-нибудь?

Глэдия нахмурила брови: — Но когда ты снова лег, я сказала: «Не бойся, Илайдж, ты теперь в безопасности». Я погладила тебя, и ты снова заснул… даже захрапел… Я никогда не слышала храпа раньше, но читала…

Эта мысль ее явно забавляла.

— Послушай, Глэдия, я сказал: «Я поймал это». Я сказал, что именно поймал?

— Нет. Не могу вспомнить. Постой, ты сказал очень тихо: «Он пришел первым».

— «Он пришел первым». Я так сказал?

— Да. Я подумала, что ты имеешь в виду Жискара, который нашел тебя раньше других роботов, и снова переживаешь те страхи, что охватили тебя в грозу. Потому я и сказала: «Не бойся, Илайдж, ты теперь в безопасности», и гладила тебя, пока ты не успокоился.

— «Он пришел первым». Теперь я не забуду. Глэдия, спасибо тебе за эту ночь. Спасибо за то, что ты рассказала мне сейчас.

— А разве есть что-то важное в твоих словах, что Жискар первым нашел тебя? Это же так и было, ты знаешь.

— Наверное, не то, Глэдия. Это нечто такое, чего я не знаю, но ухитрялся обнаружить только, когда мой мозг полностью расслаблен.

— Ну, и что это значит?

— Пока не знаю, но раз я так сказал, это должно что-то означать. В моем распоряжении примерно час, чтобы постичь это.

Он встал: — Теперь мне пора идти.

Он сделал несколько шагов к двери, но Глэдия бросилась к нему, протягивая руки: — Подожди, Илайдж!

Бейли наклонился и поцеловал ее. Долгую минуту они стояли, обнявшись.

— Я еще увижу тебя, Илайдж?

— Не знаю, — печально сказал он. — Но я надеюсь.

И он пошел искать Дэниела и Жискара, чтобы сделать необходимые приготовления для предстоящей конференции.

Уныние Бейли усилилось, пока он шел по длинной лужайке к дому Фастольфа. Роботы шли рядом, с двух сторон.

— Как зовут Председателя Совета, Дэниел?

— Не могу сказать. Когда о нем упоминали в моем присутствии, его всегда называли Председателем. И я обращался к нему «мистер Председатель».

Жискар сказал:

— Его имя Рутилен Гордер, сэр, но официально его так никогда не называют, а пользуются только титулом. Это создает впечатление непрерывности правительства. Люди, занимающее это положение, индивидуально имеют определенный срок, но «Председатель» существует всегда.

— А этому особо индивидуальному Председателю сколько лет?

— Он стар, сэр. Ему 331 год.

— В добром здравии?

— Противоположного не знаю, сэр.

— Есть какие-нибудь личные характеристики, могущие помочь мне в подготовке?

Жискар, казалось, был поставлен в тупик. Помолчав, он сказал: — Трудно сказать, сэр. Он работает второй срок. Считается деятельным Председателем. Он много работает и получает результаты.

— Он вспыльчив или терпелив? Властный или отзывчивый?

— Вы сами должны судить о таких вещах, сэр.

— Партнер Илайдж, — сказал Дэниел, — Председатель выше предвзятости. Он справедлив и беспристрастен в решениях.