Рико, Оскар и разбитое сердце

Можно, конечно. Но не нужно. У герра ван Шертена красивый обеденный стол из настоящего дерева с резными ножками. Вообще все из настоящего дерева: шкаф в гостиной, стулья с плетеными спинками, уютные мягкие кресла, комод. Все старое и очень стильное. И наверняка очень дорогое. На полках – книги, сотни и сотни. Они стоят и лежат поодиночке и стопками. На стенах висят застекленные ящички с бабочками и другими насекомыми, а на полу лежат пестрые ковры.

– К вам домработница приходит? – спросил я, когда герр ван Шертен вернулся с кухни. Он нес поднос с тремя стаканами и кувшин с лимонадом. У фрау Далинг тоже такой есть. Она называет его «хрустальный графин». И ужасно бережет. Даже из шкафа никогда не достает.

ГРАФИН

Это арабское слово. Оно означает «водяное колесо с черпаками». Арабы живут в пустыне, где всегда очень сухо. Наверно, черпаки им нужны как лопатки, чтобы прорыться до воды. Или на самый крайний случай, чтобы забить верблюда и выпить воду из его запасов в горбах.

– Она мне без надобности. – Герр ван Шертен поставил поднос на стол. – У меня врожденное чувство порядка.

Ого! Оказывается, с таким можно родиться. А вдруг это чувство во мне тоже есть? Знать бы только, где оно прячется! Вот в голове его точно нет.

Оскар рядом со мной даже снял темные очки, чтобы получше рассмотреть фотографию дорогой Ханны между двумя низенькими вазами со свежими цветами на комоде. Ханна с фотографии улыбалась. Как будто на свете было одно только счастье. И никакой Великой Забывчивости и дырок в голове – ни у нее, ни у всех остальных людей.

– Да, моя Ханна, – сказал герр ван Шертен. Оскар тут же опять нацепил очки. – Каждый день смотрю, как там у нее. По многу раз.

Он подозвал нас к большому окну в гостиной. Оно выходило на большое холмистое кладбище.

– Луизенштадское, – объяснил герр ван Шертен. – Там она и лежит. Слева за холмом, где большой ангел. Хотелось бы, конечно, из окна ее видеть. Но ближе к дому ничего получить не удалось.

Кладбище было почти как парк. Но только почти. Высокие деревья, могилы и кресты, поросшие плющом, бело-серые ангелы и всякие другие печальные статуи. На свежей могиле грустно лежали венки. В гостиную заглянуло солнце и засияло на лысине герра ван Шертена.

– Красивое кладбище. Старинное. В глубине мавзолеи стоят, модерн и ар-деко. Никогда еще тут не бывал, Рико?

Я помотал головой. Честно говоря, понял я только его последний вопрос.

МАВЗОЛЕЙ

Это дом, который строят на могиле. Так его назвали, потому что первым в такой дом заехал персидский царь Мавзол. Конечно, когда уже умер. Но это было очень-очень давно.

А что герр ван Шертен сказал дальше, я не понял совсем. И запомнить не смог. Поэтому и в словаре не посмотрел.

Вид из окна был, конечно, красивый. И приятно, когда дорогая Ханна совсем недалеко. Но все равно было как-то не по себе. Жить рядом с кладбищем, бр-р! Там же зомби и все такое. В такую ерунду я, конечно, не верю. Но это ведь не значит, что зомби не могут существовать. Они вырывают из людей куски мяса и заглатывают их не жуя. А это очень вредно для пищеварения. Но зомбям это все равно. Они и так уже мертвые. Может, они были бы даже вполне милые, если б не хотели всё время есть.

Герр ван Шертен смотрел на холм с ангелом наверху и дорогой Ханной позади него и даже чуточку улыбнулся. Он вроде бы не грустил, но наверняка думал о том времени, когда будет лежать рядом со своей женой.

Герр ван Шертен заметил, что я на него смотрю, тихонько вздохнул и взъерошил мне волосы. Потом отошел к столу и стал наливать в стаканы лимонад.

– Молодые люди, да вы присядьте наконец, – предложил герр ван Шертен. – Должен признаться, вы меня сильно заинтриговали своим сегодняшним звонком. Так о чем, собственно, речь?

* * *

Найти парковку на Людвигкирхплатц было нелегко. Но герр ван Шертен терпеливо раз за разом объезжал кирху, пока наконец одно место не освободилось. Всего за два дома от того, где жила Жуткая Элли.

Мне ужасно хотелось чмокнуть его в лысину. Объяснять про подделанные бинго-карточки и сумочки из настоящей змеиной кожи я предоставил Оскару. Так получилось быстрее. Сам я тут же запутался бы и сбился, потому что ужасно волновался из-за мамы. Герр ван Шертен терпеливо слушал. Сначала недоверчиво. Но потом очень внимательно. И часто кивал. Под конец Оскар спросил, не видел ли он, как мама подделывала цифры в своей карточке, он ведь целый вечер на нее смотрел. Герр ван Шертен покачал головой и смущенно сказал:

– Смотрел. Но не на карточку!