Рико, Оскар и разбитое сердце

Но план Б все-таки мог еще сработать. Ведь на свете, кроме машин, есть много всякого другого транспорта. Например…

* * *

Я отпер дверь подъезда, навалился на нее как следует, чтобы открыть, и увидел Бертса. Под мышкой у него был шлем. Он выводил со двора свой «дукати».

– Рико, Оскар, привет! – Он улыбнулся, сверкнув эдельвейсовыми зубами. – Придержите дверь, пожалуйста!

Мы в ответ не улыбнулись. Потому что не ожидали, такого поворота событий и что придется перестраиваться на ходу. По пути к Диффе мы как раз говорили о Бертсе и о том, что вместе с ним может поехать только один. Но деваться некуда, приходится идти на ограничения. Все равно план Б только наполовину хорош по сравнению с планом А.

Я уже был готов уступить поездку Оскару. Он умней меня, а речь-то шла о маме. Тут на счету была каждая крошка ума!

Но даже весь ум вместе взятый нам бы сейчас не помог. Я почти в отчаянии смотрел на Бертса. Еще пару минут назад я ничуточки не сомневался, что его можно спокойно посвятить в наш план по спасению мамы. И он поможет. Даже глазом не моргнет. Только вот сам Бертс сейчас действовал по совсем другому плану – плану решительного бегства.

– Всё, сматываю удочки, – сказал он, выводя «дукати» на тротуар. – Атмосфера накаляется, только мне-то за каким лешим все это надо?

– Что за атмосфера? – поинтересовался я, ничего не понимая.

– А ты загляни в квартиру, если хочешь, тогда и узнаешь. – Бертс кивнул на лестницу. – Только перед тем как позвонить, втяни поглубже голову. Если Юле вообще откроет.

– Юле вернулась? – Сердце подпрыгнуло. Уже второй раз за этот день. – А-а… разве они с Массудом хотели приехать не завтра? Или послезавтра?

На секунду я даже забыл про только что провалившийся план Б. Я ужасно соскучился по Юле, потому что влюблен в нее по уши. Пока лежал в больнице, представлял, как она приходит и кладет прохладную руку на мой горячий лоб… Ну и вообще. Я бы совершенно точно ей понравился – новенький такой герой. Да еще с таким потрясением мозга!

– Они друг на друга орут, – сказал Оскар. Он вытянул шею и прислушивался к тому, что происходит на втором этаже. И точно: из студенческой квартиры раздавались крики. Они делались всё громче. И самые громкие явно исходили от Юле.

– Не-не-не, – бормотал Бертс. Он поставил «дукати» на тротуаре и вернулся к нам в подъезд. – Думаю, к тому времени, как я вернусь, одна комната уже освободится.

– А что случилось?

– Ну как – совместный отпуск пошел Юле и Массуду не совсем на пользу. Они сейчас расстаются.

– А почему?

– Спроси у Юле. Если смелости хватит. Ты же знаешь, темперамент у нее ого-го!

Мама однажды сказала про Юле, что она «жгучая как паприка». Я потом пробовал поджечь порошок из баночки с паприкой. Но ничего не получилось. Наверно, для этого нужна красная паприка, а не розовая.

– Короче, уезжаю за город к приятелю, – объявил Бертс. – Эти двое уже целый час бодаются. Ну и зачем мне весь этот стресс?

Как будто в подтверждение его слов сверху донеслось громкое и звонкое «ДЗЫ-ЫН-НЬ!»

– Что это? – спросил я испуганно.

– Наверно, чайная чашка, – предположил Бертс. – Из набора, который Массуд дарил Юле на ее последний день рожденья, помнишь?

– Такие маленькие с золотым ободком?

– Угу.

Стеклянные чашечки с золотым ободком мне нравились. Массуд подавал в них чай, и он светился в них золотым и бронзовым цветом. Очень красиво! А когда размешивали сахар, было видно, как кристаллики вертятся в чаевороте и потихоньку исчезают. А теперь исчезали и сами чашечки. Моммсену давно уже пора было прийти и навести здесь тишину и порядок. Но он наверняка лежал у себя на диване и что-нибудь бормотал после очередной порции бормотухи.

ДЗЫ-ЫН-НЬ!

– Если хочешь чашку на память, лучше поторопись, – сказал Бертс. – Их было всего четыре.

ДЗЫ-ЫН-НЬ!

– М-да, теперь только одна, да и та, скорее всего, протянет не долго…

ДЗЫ-ЫН-НЬ!

– Ой-ей-ей! – Бертс неодобрительно помотал головой. Потом решительно надел шлем и двинулся на улицу. – Короче, всё, я сматываюсь. Счастливо оставаться, и ведите себя хорошо, окей?

Я растерянно смотрел ему вслед. Ужасно хотелось зареветь. Еще чуть-чуть – и два колеса усвистят вместе с Бертсом. А мы так на них надеялись! История с сумочками вдруг зашаталась и свалилась на меня всей своей тяжестью. Барабан с бинго-шариками тут же пришел в движение.

Бертс усаживался на седло своего мотоцикла. И тут Оскар ткнул меня локтем в бок.

– Ну скажи ему! Скажи! Давай же!