Разрывая стены

В чужом мире у него было много прозвищ — Поцелованный, Волк, Тван, Дар, но имя, которое Бэй считал своим, досталось рабу. Глупо было полагать, что принцесса не выудит его, как рыбу из проруби. Молодая блистательная женщина, сидевшая от него через стол, на котором стояла широкая тарелка с фруктами, все лучше и лучше разбиралась в правилах новой игры.

Услышав ответ, Рассветная даже слегка привстала на своем месте и расцвела улыбкой, на которую хотелось ответить, несмотря на обстоятельства.

«Она как солнечный день в Голландии посреди сырой осени», — подумал вдруг Бэй, испытывая несвоевременный приступ ностальгии.

— Можешь называть меня Кайрой, когда мы будем одни.

Принцесса поднялась со своего места, довольная первыми успехами в настройках сложной игрушки, которую неожиданно получила в подарок.

Следовало отдать ей должное, Рассветной не нужен был Голем. Ее привлекал уровень умной компьютерной зверушки, которой требовалось задать параметры и определить размер дозволенной свободы. Как назывались подобные «живые» питомцы, способные к развитию? ПикаЧу? Тетрис? Бэй не помнил.

И не успев опомниться от первых установок, он угодил в комнату, полную кривых зеркал, и ходил между ними остаток дня. Зеркала настоящие, которых вокруг было множество, и зеркала незримые уродовали восприятие происходящего настолько, что Бэй переставал понимать, что испытывает. Это бессилие перетекало в раздражение или неприязнь заканчивалась апатией? Тупая злоба слепила глаза? Или их слепило отчаяние? Сильные эмоции терзали холодным огнем или обжигающим холодом? И откуда среди них появлялись чувства, похожие на интерес, любопытство, уважение?

Искажения внутри отражались на внешности, и черты лица то Бэя, то принцессы изменялись до неузнаваемости или становились вновь обычными.

— Жрец был прав? — Рассветная пристально разглядывала Кобейна. — Ты не знал серьезности вопроса и последствий ответа?

Бэй не мог ослушаться и признался:

— Прав.

— Кто наносил тебе метку?

— Не знаю, — в этом тоже была правда.

— Обманули Волка, как глупого щенка? — расхохоталась принцесса, и от ее звонкого голоса дрожали и звенели зеркала.

— Да, — рычал Кобейн, мечтая наполнить комнату осколками.

— Что ж, подождем, пока хитрец сам выдаст себя. Но Карьерный Волк не заслуживает участи раба. Даже, если это личный раб Рассветной принцессы.

Принцесса стояла перед Кобейном, вызывая восхищение своей безупречной внешностью, и будила то ненависть, то чувство, похожее… на благодарность?

— Отрастим тебе длинные волосы, пока выше плеч. Мне так больше нравится. И надо решить насчет твоей щетины. Оставить? Или отпустим бороду? Ты неплохо смотрелся с ней на плахе.

Хотелось разбить костяшки пальцев о зеркало, в котором Бэй видел свое перекошенное от злобы лицо, лишь бы не слышать журчащий весенними ручьями голос и не видеть лицо принцессы перед собой.

— Лэд Гори втирает в твою голову масло из семян всерастейки, за три часа оно спрячет волка под отросшими волосами. — Рассветная смотрела на Бэя из ровного зеркала. — Будь благодарен, что такой ценный продукт я использую на голову, которой давно положено было валяться в корзине под плахой.

Не сделав ни шага, принцесса стояла перед кривым зеркалом, и черты ее красивого лица искажались до неузнаваемости.

— Лэд Гори. Теперь его нужно побрить, — голос принцессы казался бесцветным. Она устала от долгого дня, и ей было скучно. — Хотя… — в женских глазах зажегся лукавый огонек. — Вы свободны. — Рассветная застыла рядом с Кобейном, уверенно выбирая из лотка острый нож. — Сама, сама, сама…

Кривое, кривое зеркало….

Принцесса неумело скребла щеки Бэя острым лезвием, прикусив губу от старания. Хмурила ровные брови. Когда лезвие полоснуло кожу, она застыла, завороженно глядя на выступившую каплю крови. Потом медленно сняла ее указательным пальцем левой руки.

И оценила получившийся результат.

— Щетину отрастим обратно. Цвет лица получился неровным. Некрасиво.

Бэй не сдержал усмешки и получил в руки пузырек с дорогостоящим маслом всерастейки.

— Намазывай свои щеки сам. И расскажи мне, Бэй, личный раб Рассветной принцессы, где твоя жена?

Черты красивого лица снова плыли перед его взором волнами неровной поверхности, вызывая приступы раздражения и злости.

— Это не закрепленный брак Шахди.

— Ай-яй-яй, — Рассветная присела за стол с пером в руке и принялась что-то писать на листе бумаги, при этом она раскачивала головой и роняла укоры: — Убежал волк от красавицы? Так ей, глупой, и надо, таких, как ты, на Шахди не поймаешь.

Почти поймали, хмуро усмехнулся Бэй, а Кайра сначала отдала записку слуге, потом застыла рядом с Кобейном с коробочкой, полной бесцветного порошка.

Несколько легких прикосновений к запястью. Стойкий аромат китайской розы, от которого кружилась голова. Или это от голода? Потому что кроме фруктов Бэй ничего не ел уже полтора дня. Но запястье стало чистым, и он не сдержал выдох облегчения.