Разрывая стены

После расставания с Тарой он почувствовал облегчение и опустошение. Уже знакомая смесь чувств, которую не хотелось испытывать вновь, но пришлось. Ощущения были похожими на расставание с Кариной и в тоже время — иными. Неизменным было то, что как бы ни стучалось чувство вины или жалости, сколько бы уважения он не испытывал к обеим женщинам, подарившим ему свое тепло и разделившим с ним небольшую часть своих жизней, решение идти дальше в одиночестве было верным.

Пришло время вспомнить, что один не означает — одинок, что появляется возможность разобраться в себе и вести свой собственный диалог с Вселенной.

Как говорила Зося — уходят с дорогой, остаются с пустым домом. Дорога уже приняла его, а Тара справится с пустотой. Она сильная женщина и достойна своего собственного, а не ворованного счастья.

С такими мыслями и вполне довольный собой, Бэй переместился к деревне, где жила Рокса.

Он ожидал, что половину домов и стен заборов смыло потоками воды из затопленных вади, но почти все крыши оказались целыми. Кузнец, встретивший Бэя, как старого знакомого, рассказал, что ветер поломал деревья, а по одному из русел прокатился грязевой поток, залив поля на близлежащей ферме, но деревня почти не пострадала.

— Рокса! Сильные ведьмы защищают свои жилища, потому и цены на дома поблизости к ним в деревне выше. Посмотри сам — у нее самой и близких к ней соседей даже крыши не разметало.

— Посмотрю, — обещал собеседнику Бэй.

Кузнец оказался прав, в деревне было мало следов от бури, и чем ближе Кобейн подходил к дому Роксы, тем сильнее становилось ощущение, будто невидимый купол закрывал эту часть поселения от немилости небес.

Бэй отметил волнение ведьмы, когда она увидела шерл, плотно сидевший в изготовленной ею самой оправе. Рокса смотрела на кристалл, как на лягушку, которая может стать принцем или отравить ядовитой слизью — со страхом и надеждой. Похоже, шерл не являлся капризом ведьмы, а был важен для нее, как для Кобейна — снять со спины гроздь смертельных приговоров, нарисованных беспечной художницей, воровавшей не только камни и сердца, но и святая — святых — краску Истинных.

— Я отправлю сообщение человеку, который может помочь тебе, а дальше сам его уговаривай, — Рокса спрятала шерл в пестрой юбке, напомнившей одежду слепой девочки на площади.

— Завтра к обеду приходи, раньше он все равно не появится, — выпроваживала гостя ведьма.

Тогда Кобейн еще не замечал ничего подозрительного.

Странности начались, когда он решил посмотреть, не отправится ли Рокса на свидание с ясновидящей. Он сидел в тени дерева, растущего на углу улицы, где поджидал ведьму в прошлый раз.

Было жарко, и Бэй пожевывал травинку, радуясь легкому ветерку, когда его накрыл приступ боли. Сердце вздулось, как переполненный водой вади, по телу потекли ручьи раздражения и злости. Только это были не его эмоции. Снова возвращалось навязчивое ощущение то ли раздвоения сознания, то ли непонятной связи с Аной. Или Кобейн просто бредил? Подобные моменты пугали его, потому что ничем хорошим не заканчивались. В последний раз спасла подготовка к буре. За что хвататься сейчас?

Бэй стал копаться в мусорном ведре знаний в поисках объяснений и спасительной структуры…

Чужая боль стекла с него, как вода, вернулось к нормальным размерам сердце, только забилось, как сумасшедшее, мешая дышать. Сначала закружилась голова, потом начались галлюцинации: что он стоит на высоком балконе и смотрит на долину, убегающую к неприступным горам.

Синдром Стендаля, поставил себе диагноз Бэй, поднимаясь с земли — видения возникают у чувствительных особ, (к которым он себя раньше не относил), под глубоким впечатлением от произведений искусств в музеях или на лоне природы.

Перед глазами Кобейна убегала вдаль узкая улица глиняной деревни, пузатые стены домов гнулись под тяжестью крыш. Балкона больше не было.

Оставив идею следить за Роксой, Бэй направился к дороге, чтобы купить себе еды. Наверное, он просто проголодался.

На короткое время восприятие мира вернулось в норму.

Кобейн успел дойти до продавщиц. Взять себе лепешку с сыром и травами, а потом добраться до окраины деревни, где он присел на бревно, что бы поесть. Впереди расстилалась сухая степь. Бэй скользил по ней взглядом и, тщательно пережевывая лепешку, следил за дыханием, когда с небес донесся пронзительный птичий крик. Он поднял голову, чтобы посмотреть на орла…

И началось!

Собственное тело показалось вдруг огромным и неуклюжим. Память тут же подсунула возможное объяснение — восприятие размеров тела нарушалось у больных Синдромом Алисы в Стране чудес. Но что, если влез в тело птицы, и даже в нем поместился? А потом еще и полетел, глядя на Долину свысока? При этом полет сопровождается совершенно реалистичным ощущением высоты, прохладного ветра и, черт возьми — крыльев?!