Разрывая стены

— Если хочешь, чтобы я дожила до того, как пропадет печать на моей памяти, помоги мне сейчас, — прошептала она.

Истинный посмотрел в лицо девушки, потом на руки, вцепившиеся в его ладони и не желавшие их отпускать, и в его потемневших глазах заклубились непонятные эмоции.

— Идем, — тихо уронил жрец. Высвободившись из захвата, он не оглядываясь, пошел вдоль коридора. Ана — за ним.

Они вышли на одну из плоских крыши, туда, где был высокий парапет, и где в менее жаркое время года выставляли столики и скамеечки, чтобы наслаждаться закатом на фоне далеких горы. Столица гудела муравейником с другой стороны, за высокой стеной следующего уровня.

Ана застыла, теряясь взором вдали, и с трепетом ждала того, что должно случиться. Руки сами собой нашли сумку с янтарем и перетащили вперед, Ана обхватила камень ладонями, чувствуя его тепло даже через ткань. Пусть она не слышала ни зова, ни пульса, но ей хотелось тепла…

Истинный застыл сзади нее. Густой, как терпкое вино, мужской голос коснулся сознания одним словом:

— Лети…

Шершавые ладони легли у основания шеи, и Ана сорвалась с высокой крыши дворца.

Пронзительно закричала, оглушая раскинувшийся внизу сад и величественный королевский дворец, саму себя, долину, волной убегавшую к далеким горам, весь красный мир, жестоко поигравшей с ней, подарив надежду и безжалостно отобрав. С воплем громадной птицы уходила из тела боль, она стекала по мощным крыльям и проливалась на сухой песок бесцветным дождем. Аны коснулась прохлада непокорного ветра, захватило уже знакомое чувство ни с чем не сравнимой свободы. Птица ныряла в воздушных потоках, наслаждаясь их ударами по груди и крыльям. Они подбрасывали ее вверх, или позволяли падать к земле.

Не понятно было, кто управлял полетом и выбирал направления — степной орел или человек, но птица безошибочно находила места Долины, которые хотела видеть Ана.

Чудо случилось, когда, не боясь больше разделения на несколько сущностей, девушка увидела со стороны и птицу, наслаждавшуюся высотой, и себя, застывшую у парапета на крыше, и вдруг почувствовала, что камень в руках стал горячим.

А потом солнечный луч коснулся широких крыльев, наполняя душу особым теплом. Тем самым, что Ана испытывала, устроившись на груди Бэя и слушая ровное биение его сердца.

Не пытаясь понять происходящее, она утонула в этом новом чувстве и взяла его с собой, чтобы разделить с ним полет.

Пронеслась над Пестрой лентой. Недавняя буря, как ребенок, намазала вдоль русла реки оранжевым маркером, широкими мазками выравнивая острые углы. Сад Великанов казался не тронутым стихией, все так же торчали на плоской равнине аккуратные темные горки. В Ущелье камней валялся мусор из причудливой формы слитков: малых и больших, плоских и круглых, похожих на хворост или черную золу давно потухших костров.

Птица пролетела вдоль узкого каньона, едва не касаясь крыльями стен, вырвалась на бескрайнюю красную тарелку и застыла над утопленным в земле крестом Мадигве. Закричала, давая почувствовать мощь вырывающегося из легких звука. Она кувыркалась в воздушных потоках, пока не нашла под собой светлые пески ревущих дюн. Ана не видела их сверху, но не сомневалась, что застывшая гладь с ровными запятыми, похожими на взбитые яичные белки, и есть поющие пески. Птица показывала Долину, которую узнала Ана, и Ана делилась ее красотой, наслаждаясь теплом и прощаясь с ним, словно оно было чем-то особым — искрой души дорогого ей человека, скользнувшей из неведомых далей, чтобы на мгновения согреть ее…

Пока даже до сознания не дотянулся хриплый голос: «Пор-а-а-а».

Избранница поняла, насколько истощила сильного хищника, когда птица начала тяжело переваливаться с потока на поток, позволяя ветру и воздуху нести изнеможенное тело ко дворцу. Последние взмахи крыльев и вовсе были очень тяжелыми.

Ударом вернулась Ана на балкон, и упала бы, потеряв равновесие, если бы ее не подхватили руки жреца. Истинный развернул девушку к себе, и она увидела его искаженное яростью лицо.

— Я едва вернул тебя обратно! Говори, что произошло!

Ана чувствовала взволнованный четкий ритм, исходящий от камня, и на ее лице блуждала рассеянная улыбка.

Сердитый взгляд жреца нашел сумку.

— Этот камень еще с тобой? Он едва не забрал тебя за черту, Ана!

— Спасибо, — прошептала она, все еще переполненная впечатлениями от необычного полета. Вместо боли внутри плескался золотистый бальзам, замазывая раны. Сердитые слова Истинного стекали с Аны, как вода с птичьих перьев.

— Я скажу Наследнику, — услышала она в догонку, потому что уже спешила с крыши вниз, желая поскорее вернуться в имение Мелины.

* * *

Бэй окончательно и бесповоротно сходил с ума.

Вернее, слетал с него.

Громадными коричневыми крыльями.

Выплевывая остатки разума с пронзительным птичьим криком.