Разоблачение

***Далее, в тексте романа не хватает десяти страниц. Так как именно на этих листах содержится развязка произведения, я счел своим долгом взять интервью у автора, надеясь, что Питер Колдуэлл прояснит туманное окончание своей вещи.***

***Интервью, взятое Джереми Прайором у Питера Кодуэлла 18.07.99***

Я: Здравствуйте, Питер.

К: Здравствуйте, Джереми.

Я: Читателям хотелось бы знать, что произошло с героем вашего романа в девятой и десятой главах.

К: Вы серьезно?!

Я: Что «серьезно»?

К: Читателям и правда хочется знать, что произошло с героем в дальнейшем?

Я: Ну, конечно. А вы что думали?

К: Честно говоря, я на это не рассчитывал. Но раз так – то слушайте: герой пытается уговорить мать признаться в убийстве, но у него ничего не получается. Тогда он идет к Андрюсу и во всем кается.

Я: В чем?

К: Я точно не помню, в чем именно, но помню, что Андрюс советует герою признаться в убийстве Паркера.

Я: А дальше.

К: Дальше начинается десятая глава. В ней герой идет на площадь, где должны казнить Самуила Джексона.

Увидев маляра, с ним случается припадок. У меня сохранился отрывок текста. Вот он:

***

Увидев маляра, со мной случился припадок. Увидев мой припадок, маляр тоже начал биться в конвульсиях и что-то кричать. Увидев как нервничает приговоренный, палачи (в большинстве своем – негры, работающие в сфере порнобизнеса) запутались в своих действиях и один из них случайно накинул петлю на шею стоящего в толпе господина, а другой начал затягивать. Увидев это, Андрюс бросился к хрипящему мужчине с криком «Папа!» Увидев, что какой-то молокосос мешает отправлению правосудия, инспектор Джозеф И. Синклер закричал: «Затягивайте скорей!» Увидев, что вешают не того, толпа восхищенно зароптала. За ропотом никто не слышал, как какой-то маленький мальчик, дергая стоящего рядом с ним господина за рукав, канючил: «Папа! Ну, пойдем в зоопарк! Ну, пойдем!» Господин отмахивался от ребенка тростью и тихо стонал.

***

Я: А что было дальше?

К: Папу Андрюса удалось спасти, а казнь перенесли на час позже. За это время героя привели в чувство. Вторая попытка казнить маляра у меня есть в зарисовке. Вот она:

***

Воцарилась гнетущая тишина (вар.: наступило неловкое молчание). Взгляды всех присутствующих были прикованы к помосту (вар.: в сторону виселицы никто не смотрел).

Инспектор Синклер подал знак, который означал ничто иное, как приказание начинать (вар.: Инспектор Синклер подал знак, который не мог что-то не означать, но, что означает этот знак, не поняли не только те, кто по долгу службы должен был понять, но и те, кто этот знак видел впервые). Палачи – негры вплотную подошли к Самуилу Джексону, который начал вырываться и кричать (вар.: негры – палачи взяли Джексона в плотное кольцо, и все услышали пронзительные взвизги ставшего невидимым маляра). Какая-то бабка истово перекрестилась (вар.: какая-то бабка начала неистово креститься).

***

Я: А что же герой?

К: Герой наконец не выдержал и признался.

Я: В чем?

К: Да, не важно – в чем. Главное – признался. К нему сразу же подбежал Синклер. Где-то у меня это есть. А, вот:

***

– Я так и думал, что это Вы! – влюблено глядя на меня, воскликнул инспектор. – Я знал, что вы признаетесь! Другого от Вас и не ожидал.

– Так уж и не ожидали? – огрызнулся я.

Синклер смущенно засопел… Ну, кое-чего ожидал, конечно… Но… Не сложилось… Потом как-нибудь… Я к Вам в камеру зайду…

***

Я: А как отреагировали дублинцы на признание героя.

К: У меня записано:

***

Стало так тихо, что было слышно, как, где, и с какой скоростью бежит мышь. И в этой тишине раздался звонкий детский голос «Папа! Ну, пойдем в Зоопарк! Пойдем в Зоопарк». Вслед за этим прогремел выстрел, и господин с тростью рухнул на булыжную мостовую. В руке у него был зажат дымящийся пистолет. Даже в момент смерти лицо Томаса Вулфа выражало беспредельную муку, а искривленный рот словно вопрошал: «Господи! Ну почему опять-то в Зоопарк?!»

***

Я: И что произошло потом?

К: Героя увели и посадили в камеру. Вечером к нему в одиночку зашел Андрюс. Где это? А, вот:

***

– Питер, ты – молодец! – войдя в камеру, воскликнул Андрюс. – Я тобой горжусь, и, если ты не против, я готов пойти за тобой, куда бы тебя не посадили! Вместе мы выдержим!

Слезы навернулись мне на глаза, и я склонил голову на плечо любимой. Андрюс ворошил мои волосы и щекотал за ушком.

– Послушай, – вдруг вспомнил я, – а как же твой отец? Ты не можешь бросить его одного в незнакомом городе.

Андрюс помрачнел.

– Отец умер, – угрюмо пробормотал он.

– Как это случилось? – спросил я.

– В больнице он смотрел телевизор. А там передали о новых призах под пробками. Отец не выдержал. Он, как был с капельницей, так и бросился в ближайший супермаркет за этой гребаной «Coca-Col'oй».

– И что? – с замиранием сердца спросил я.

– Отец перебегал улицу на красный свет, – прошептал Андрюс, – его сбила машина.

Мой друг вытер непрошеную слезу.