Разоблачение

Только теперь я вспомнил, что в квартире одна сидит мать, что у нее рецидив, и что это может значить для оставшихся соседей. Страх вернулся вновь.

Сломя голову, я кинулся домой. На ходу вытаскивая ключи, я взлетел на третий этаж. Но ключи не понадобились. Дверь была открыта. Матери в комнате не было.

Глава 4. Они нападают так неожиданно, что ты даже не успеваешь застегнуть штаны

Зато по всей комнате были раскиданы куски доктора Чарлза Паркера. С гвоздика, на котором раньше висела картина, изображавшая орла, выклевывающего печень Прометея, свешивалась рыжая борода доктора. Усы были отдельно. Совсем отдельно. В комнате их, по крайней мере, не было.

В отчаянии я стоял посередине квартиры и тупо смотрел в камин, где тлел обугленный череп доктора. Из оцепенения меня вывел телефонный звонок. Я покрылся испариной. Осторожно, словно гиппопотама, я поднял телефонную трубку.

***Опять опечатка. Должно быть «словно гремучую змею». Хотя тоже бред. Какой нормальный человек станет поднимать гремучую змею голой рукой?! Если он, конечно, не змеелов. Да и змеелов-то тыщу раз подумает!***

– Колдуэлл? – раздался до боли знакомый голос.

– Инспектор? – пролепетал я, почувствовав, как по моим ногам, словно альпинисты, поднимаясь все выше и выше, ползут мурашки.

– Да, это Синклер. Ничего нового?

– Нет, – прошептал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. А если и дрожал, то не до такой степени. А то было неудобно разговаривать – меня все время кидало в разные стороны, и я ударялся то о тумбочку, то о кровавое кресло, в котором еще вчера вечером сидел совершенно целый доктор и перебирал в руках четки, а теперь лишь его правая рука, свешиваясь с подлокотника, напоминала о том, что когда-то в этом кресле находился человек целиком.

– Питер! – голос инспектора стал мягче, и меня пробил холодный пот.

– Питер, – повторил Синклер, – а вы не думаете, что это исчезновение может быть связано с вашей матерью?

– Что вы имеете в виду? – выдавил я, вылезая из камина, куда меня бросила нервная дрожь.

– Ну, вот вы говорили, что плохой доктор никому не нужен? Говорили?

Я кивнул.

– Еще бы вы отказывались,– рассмеялся Синклер, – а вдруг ваша мать услышала эти слова и… Ну, вы сами понимаете.

– Не могла она их услышать! – крикнул я. – Никому, кроме Вас, ничего подобного я не говорил! Понятно?

– Успокойтесь! – резко произнес Синклер, – я к вам часа через два зайду. Поговорю с вашей матерью.

И прежде, чем я успел возразить, на том конце провода повесили трубку. А позже – и на этом.

В ужасе я стоял около телефона, и ноги мои разъезжались в разные стороны, и кровь уже запачкала новые джинсы.

В голове проносились разные мысли: вот в квартиру входит Синклер, подскальзывается, падает, скользит, натыкается на камин. А из камина на инспектора, ухмыляясь, глядит череп.

– Ба! – говорит Синклер, – да это же доктор Паркер!

Вслед за этим мне представилось, как в комнату входит мать. Подмышкой у нее сверток.

– Мальчик мой, – говорит мать, – я принесла тебе леденцов.

Она разворачивает сверток, а из него кости, кости, кости сыпятся, кровь льется.

– Ба, – говорит Синклер, – вот это леденцы!

Потом мысли метнулись в сторону, и я вспомнил, как однажды в детстве видел страшную картину: оголтелая толпа пьяных негров забивает слона. Слон был совсем ручной. Он неуклюже топтал распоясавшихся подонков и жалобно трубил. Но что мог сделать против десятка обезумевших африканцев один-единственный слон. Вот если бы их было стадо… Но животное находилось в полном одиночестве, если не считать меня, пятилетнего мальчишки, который ничего не мог поделать, а лишь стоял и смотрел, как слона валят на землю, как бьют его ногами по хоботу, как печально он приоткрывает правый глаз и как постепенно глаз заволакивает пеленой смерти, и из него перестают капать большие, как баскетбольные мячи, капли слез.

– О, Боже! – очнувшись пробормотал я, – сюда же Синклер идет!

Словно метеор, промчался я по квартире, сметая все на своем пути в мусорное ведро. Через полчаса все было убрано. Лишь до люстры я дотянуться не смог, и оттуда, нарушая все законы общежития, на меня глядел глаз доктора Паркера. Похоже, левый.

– Зачем Синклеру смотреть на люстру? – громко спросил я самого себя, и сам же себе ответил: – Абсолютно незачем!

Дверь за спиной скрипнула. Я покрылся холодным потом.

– Пит, – раздался дребезжащий голос соседа с первого этажа, – у тебя все в порядке?

Не дожидаясь ответа, старик прошел в комнату.

– У меня? – глупо переспросил я.

– А что это там на люстре? – близоруко щурясь, спросил сосед, – похоже на глаз.

– Какой глаз? – вновь переспросил я, стараясь унять дрожь во всем теле.

– Глаз, – повторил старик, – точно, глаз.

– Уходите, – взмолился я, – у меня дел много!