Разоблачение

***Тут явно какая-то ошибка. В 1974г. ди Каприо еще не родился. Скорее всего, это позднее вкрапление. Эти наборщики вечно все перепутают!***

Сразу после перерыва на трибуну взошел Стивен Макферсон.

– Проблема антитекста, – сразу начал он, – заключается в том, что никому доподлинно не известно, что это такое. Если, предположим, антитела физиками более-менее изучены (по-крайней мере, упоминая о них, ученые понижают голос, что уже говорит о том, что антитела существуют, и, более того, все слышат), напротив, антитекст как реальность пока не признан, и потому заслуживает особого подхода. Возьмем, к примеру, следующий текст.

Макферсон кивнул мне, я дал знак двум студенткам, и те раздали слушателям по экземпляру текста. Мне экземпляра не досталось, так что я очень смутно представляю, о чем говорил Макферсон в дальнейшем. Но, тем не менее, все законспектировал.

– Итак, – начал докладчик, – как вы считаете, это – текст или антитекст?

Мнение зала разделилось. Некоторые считали, что текст, другие – что антитекст.

– В том-то и проблема, – улыбнувшись, продолжил Макферсон, – сначала надо решить, что считать антитекстом. Ясно, что отталкиваться надо от термина «текст». Кто-нибудь помнит, что такое «текст»? Нет? Ну, хорошо. Предположим, что текст – это n-количество предложений, состоящее из n-количества слов, которые, в свою очередь, состоят из n-количества букв, ну и так далее, вплоть до фонем включительно. При этом все предложения должны быть логически связаны и должны определяться одной законченной мыслью. Теперь каждый внимательно прочитайте свой текст. Он связный?

(голос из зала) – Да, вроде бы!

– А какая мысль определяет этот текст?

(голоса из зала) – Да никакая! Нет мысли!

– То-то и оно, – кивнул Стивен Макферсон, – в этом тексте нет мысли. И, значит, это не текст, а антитекст. Правда, на этом пути изучения я столкнулся с некоторыми трудностями. Я обнаружил, что вся мировая литература – это антитексты разного уровня сложности. А это значит, что текста, как такового, вообще не существует, что наводит на грустные размышления. Спасибо за внимание.

– Постойте, – крикнул кто-то из зала, – а что, по-вашему, есть мысль?

– Молодой человек, – грустно сказал Стивен Макферсон, – я же у вас не спрашиваю, что подвигло вас задать именно этот вопрос и воспользоваться именно этими словами?!

Посрамленный молодой человек опустил голову, и его вывели из зала два пожилых средневековеда.

Сорвав свою долю аплодисментов, Стивен Макферсон спустился в зал и сел рядом со мной.

Следующим выступал Джереми Прайор с докладом «Три слова, являющиеся основой любого текста». Видимо, сообразуясь с ситуацией, Джереми Прайор изменил название своей темы. Теперь она звучала так: «Три слова, являющиеся основой любого антитекста».

***Так как основное положение доклада (идея: «Мама мыла раму») было включено в пятую главу, то, пользуясь правом издателя, я опускаю конспект Питера Колдуэлла, посвященный Джереми Прайору.***

Следующими на трибуну поднялись Рик Бовер и Эндрю Валентайн.

– Наш доклад будет краток, – сказал Рик Бовер, – мы считаем, что, родившийся в двадцатом веке, жанр романа себя изжил.

– Роман умер, – добавил Эндрю Валентайн.

– Мы считаем необходимым возродить этот жанр, – продолжил Рик Бовер, – мы предлагаем взять обыкновенный орфографический словарь…

– Тысяч на пятьдесят слов, – добавил Эндрю Валентайн.

– И сделать следующее…

Но, что предлагали сделать эти литературоведы, никто так и не узнал, потому что двери зала с треском распахнулись, отшвырнув Боба Макферсона метров на пять, и на заседание ворвались двое с автоматами.

– Всем на пол! – заорал один из бандитов.

Литературоведы рухнули как подкошенные. В одном из нападавших я узнал Андрюса, поляка, примкнувшего к ИРА, второй вроде бы был продавцом мороженого.

– Это не ограбление! – крикнул Андрюс. – Это – террористический акт.

– Ну, и ограбление тоже, – добавил второй террорист, снимая сережки с ушей Рика Бовера и Эндрю Валентайна.

– Боб! – крикнул Андрюс, – ты где?

– Да здесь я, – потирая ушибленный лоб, ответил Боб Макферсон, – не могли поосторожней?

– Привет, Боб! – сказал продавец мороженого.

– Привет, Поль! Как дела?

– Нормально. О! Стиви! И ты тут?

– Я-то здесь, – ответил Стивен Макферсон, – а что ты тут делаешь?

– Да вот… Терроризирую помаленьку.

– И не стыдно? – подал голос Джереми Прайор. – Тебя же этот поляк просто использует!

– Заткнись, Джеми! – рявкнул Андрюс.

– А ты не ори, – спокойно произнес ненастоящий Томас Вулф, который, оказывается, тоже был в зале, – ты лучше вспомни, что я для тебя сделал! Неблагодарная ты свинья!

– Что сделал? – с интересом спросила невеста Стивена Макферсона Синди.