Раздевайся, Семёнова!

Только тогда ситуация стала мне проясняться. Особенно когда, заглянув сбоку, я увидела, что к бумажке скрепкой пришпилен банковский чек.

— Я даже не знаю, что и сказать… — крякнул декан.

— Вот и не говори ничего… — Виктор уселся рядом со мной на свободный стул и небрежно обнял за плечи. — Считай это моим вкладом в развитие экономической науки…

Евгения Михайловна тоже глянула и тихо ахнула.

— Наука перед вами… в большом долгу, Виктор Алексеевич. Но… как мы это оформим?

Знаменский усмехнулся.

— Так все уже оформлено. Это пожертвование не имеет ко мне никакого отношения. Русско-французский благотворительный фонд, в котором у меня большие, хоть и негласные связи.

— И взамен ты хочешь?.. — декан откинулся в кресле и вопросительно замолчал, позволяя Виктору продолжить.

Все взгляды снова уперлись меня.

— Её, — лаконично подтвердил мой жених. — И чтоб никто ни к кому не цеплялся. Ни по каким вопросам.

С минуту декан стучал по столу пальцами, переглядывался с завкафедрой, вертел в руках чек и молчал. Наконец решился.

— Хорошо. Семёнова, пересдашь все предметы, которые брала у Виктора Алексеевича — я назначу тебе время и сам за всем прослежу. Виктор, чтоб на следующий год вы были как минимум женаты… а лучше и в самом деле… в декретном отпуске. И кстати, не забудь на свадьбу позвать…

Разговор тут же пошел в другое русло — стал легким, необязательным и, по ощущения, подходил к той самой заветной минуте, когда можно будет откланяться и попрыгать от радости за закрытыми дверьми. Потом поцеловаться и пойти по своим делам, чтобы через пару часов снова встретиться и спокойно поехать домой…



Но так не получилось.

То есть поцеловаться мы поцеловались, и даже успели каждый пойти в направлении своего лекционного зала.

А через минуту, с недоумением, переходящим в ужас, я читала документ в формате ПДФ, раскрывшийся из анонимного сообщения, поступившего на мобильник.

«Заявление о совершенном преступлении» — кричал напечатанный крупными буквами заголовок.

И ниже, более мелким, тут же поплывшим у меня перед глазами шрифтом, разъяснялось:

«Прошу зарегистрировать мое заявление и привлечь к уголовной ответственности по статье 131-й УКРФ Знаменского В.А., который 15 февраля 2018 года изнасиловал меня, нижеподписавшуюся, в извращенной форме, с причинением многочисленных телесных повреждений. Справка из медицинского центра прилагается».

Глава 29

Дальше я не читала — лишь скользнула взглядом по документу вниз. В том состоянии, в которое ввело меня это мерзопакостное «заявление», удивительно было даже и это — голова была гулкая и пустая, нервные окончания плохо передавали приказы конечностям.

Ожидаемо, под текстом, перед простенькой подписью стояли инициалы и фамилия — М. Н. Грачева.

Дрожащими руками я сунула телефон в карман и тут же вытащила его, автоматически среагировав на звонок. По злой иронии — с блокированного номера.

— Наконец-то я подловила тебя одну, — промурлыкал знакомый голос.

В один момент все встало на свои места. Это «заявление» никуда не отправлено — обыкновенный, ничем не обоснованный шантаж.

— Что это за писулька? — я попыталась сделать свой голос как можно более равнодушным, но судя по смешку, выдохнутому на том конце связи, у меня это не особенно получилось.

— Это то, что отправится прямиком в полицию, если ты не выполнишь все мои условия, — тут же ответила Грачева явной домашней заготовкой. — Или… если побежишь к своему престарелому жениху жаловаться.

Что ж ты так страстно хотела залезть моему «престарелому» в штаны?! — хотела заорать я.

— Грачева, я сейчас нажму отбой и попытаюсь забыть об этой мерзости, что ты мне сейчас прислала…

— Я?! — деланно удивилась Грачева. — Я тебе ничего не посылала. Это кто-то из твоих подпевал, я ведь многим показывала свое заявление, советовалась, как правильнее…

— Советовалась… — машинально повторила я, начиная понимать, что эта тварь задумала. Ведь ее и в самом деле грубо поимели в эту субботу, причем в «извращенной форме». Если она пошла по приезде в поликлинику и сняла следы… а может и там, в Лондоне успела снять.

— Советовалась, — довольно повторила она. — только имя не показывала. Того, кто со мной такое сотворил…

— Что ты несешь! — все-таки заорала я, пугая проходящих мимо студентов. — Знаменский все время был либо со мной, либо на людях!

Она заржала — своим противным, визгливым смехом.

— А кто тебе поверит, «невестушка»? Ты ж заинтересованное лицо…

У меня внезапно закружилась голова — что пришлось прислониться к стене. Я поняла, откуда выросли ноги у ее дьявольского плана. Алиби от жены или любовницы — так себе алиби.

И еще кое-что вспомнила — в тот день, когда я осталась в гостинице, Виктор вскользь упомянул, что Грачева крутилась вокруг его стула на конференции. «Что ей там, медом помазали?» — ругался он. Думал, Ритка все еще пытается к нему подкатить… или попросить прощения.

А у нее вон что в голове было…

Подтверждая мои подозрения, торжествующий голос Грачевой пробился сквозь густую, предобморочную вату в ушах.