— Так? Так хочешь? Глубоко?..
— Да… так… О… о, вот так…
Но он не позволил мне дойти до пика. Отпустив мои колени, дал им упасть в обе стороны и навис надо мной, взяв мое лицо в ладонь…
— Я так хочу тебя, что у меня болит член… но я должен спросить… потому что не смогу остановиться на полдороге… Ты уверена?
С трудом возвращаясь в реальность, я прокрутила в голове его вопрос. Нервно сглотнула слюну… и вместо ответа потянулась вниз рукой — дернула за ремень, высвобождая его из пряжки.
Плевать, что нас могут услышать, плевать, что мы не у него дома, на богатых простынях и шелковых подушках… Как угодно, где угодно… Я просто хотела стать его. «Его девочкой». По-настоящему, по-взрослому и без всяких «почти».
— Иди сюда… — сказал Виктор, поднялся на колени и расстегнул ширинку, стаскивая брюки с боксерами вниз. Подтянул меня к себе, снимая через голову мое дорогущее платье…
Освободившаяся от плена, горячая эрекция прижалась, наконец, к моему голому животу, и он застонал, глуша звуки у меня во рту. Содрогаясь, поднял обе мои руки, закинул себе за шею… жадно, требовательно ворвался в меня языком — будто имитировал другое проникновение, которое скоро произойдет… Моя грудь терлась о его, бедра сводило тягучим жаром, и я снова захныкала, требуя ласки, требуя дать мне все, и сразу, и ПРЯМО СЕЙЧАС…
— Подожди… — чуть отодвинувшись, он скользнул членом между моих ног, прижавшись верхушкой к самому входу. Я непроизвольно напряглась, вспомнив о боли. — Не бойся, я еще ничего не делаю… Просто хочу, чтобы ты привыкла… почувствовала… как это хорошо… как горячо, и как сладко…
Видно было, что он заговаривается, что ему непросто дается это «привыкание»… но он держался стойко — дразнил меня, не продвигаясь внутрь ни на миллиметр, водил тугой головкой взад и вперед по разведенным складочкам, пока я сама не начала надеваться на него, вжимаясь и задирая ногу ему на бедра…
— Такая мокрая, такая открытая и готовая… — шептал он, подхватывая меня и помогая насаживаться. — Одно мое движение… один толчок, и я внутри… чувствуешь?
— Пожалуйста… хочу… внутри… — бессвязно умоляла я, не желая сдаваться оргазму до того, как он овладеет мной.
Будто прочитав мои мысли, он легко толкнул меня, опрокидывая на кровать, но предварительно вытащив из-под моей головы подушку.
— Что?.. — Не поняв, зачем он это делает, я приподняла голову.
— Тшш… — успокоил он меня. — Я знаю, как лучше…
Подтянув мои бедра выше, он сунул под ягодицы подушку. А потом закинул обе ноги себе на плечи и навис надо мной, упершись на руки.
— Почему… так? — заволновалась я, чувствуя себя слишком раскрытой, слишком уязвимой… но не успела по-настоящему испугаться.
Пристроившись, он поцеловал меня в лодыжку и быстро, одним резким движением, толкнулся внутрь.
Не удержавшись, я вскрикнула.
Да, это было больно.
И нет, это даже близко не походило на весь тот ужас, что описывала Юлька. Ощущение было будто меня растянули и заполнили, но никак не разорвали на части…
— Это… еще не все… — предупредил Знаменский, тяжело дыша и нависая надо мной на руках.
Я видела, как он дрожит, как кусает изнутри щеку, и поняла, что он не полностью вошел в меня, зачем-то сдержался и не идет дальше.
— Такая узкая… — закрыв на мгновение глаза, он мотнул головой, явно стараясь взять себя в руки. — Будет совсем больно, если… сразу…
Потом подтянул мои ноги выше и еще раз пробно надавил бедрами.
— Раздвинь себя руками… сама… — приказал он. Его тело уже буквально било дрожью, капля пота стекала по виску.
Я послушалась, хоть это и звучало не очень эротично — «раздвинь руками»…
И сразу же стало легче. Настолько легче, что я выдохнула весь воздух, что держала в легких.
— Отлично… — похвалил он меня хриплым, будто севшим голосом и толкнулся снова — растягивая что-то тонкое и упругое внутри меня… Вышел и снова надавил… И так делал, пока загадочное «что-то» не лопнуло под его натиском, взрываясь новой вспышкой саднящей боли…
Я зажмурилась, пытаясь удержать слезы. Бесполезно — брызнули из глаз, будто порвалась не девственная плева, а некий внутренний шарик, полный этими самыми слезами…
И вдруг поняла, что плачу не потому, что мне больно, что боль не такая уж и сильная, чтобы из-за нее рыдать…
— Шш… Ну что ты… — отпустив мои ноги, Виктор лег на меня сверху, сцеловывая горячие слезы и прижимаясь щекой… — Хорошая моя… Ну же, не плачь… все уже позади…
Всхлипывая, я обняла его за шею и прижала к себе руками и ногами… крепко-крепко — никому не отдам!
Он вдруг резко втянул через зубы воздух.
— Не двигайся!
Я замерла.
— Не двигаюсь…
— Там внутри… ты все время сжимаешься, душишь меня…
— Тебе больно? — я вдруг испугалась.
Он издал странный, гортанный звук, похожий на смешок.
— Мне?… О нет, мне хорошо… слишком хорошо… Черт, ты опять это делаешь… пожалуйста, перестань…
Его сбитое дыхание мешалось с моим, напряженное тело застыло, вытянувшись в струну… Скосив глаза, я увидела его руку — пальцы, рвущие простыню…
И сжала мышцы снова. Сильно.