Раздевайся, Семёнова!

— Что ты несешь, Семёнова?

— А то и несу, — подбоченившись, я встала перед ним в той же позе, что и его бывшая. — Вы ведь и сами знаете, что я вам не пара. И никогда бы ей не стала. Наигрались бы вон как со своей бывшей, а потом пинка под зад…

— Она мне изменяла! — прорычал он, явно на взводе.

— А я б может тоже изменяла! — завелась в ответ я. — Вона сколько на меня желающих! Бери не хочу, таксисты и то проходу не дают!

— Таксисты? — Знаменский угрожающе сузил глаза.

— Таксисты! В самый раз мне, деревенщине — таксисты да механики, а то и сразу несколько заведу, от меня не убудет…

Болезненная гримаса перекосила его лицо. Играя желваками, он резко поднял открытой ладонью руку, размахнулся… а потом сжал руку в кулак и сильно ударил в дверь шкафа за моей головой.

Он чуть не дал мне пощечину, оторопело поняла я и даже зажмурилась на мгновение, не в состоянии поверить. Он чуть не влепил мне чертову пощечину…

— Шлюха…

Резко отстранившись, Знаменский отшвырнул с дороги стул и вышел из комнаты…

— Не уходи, не уходи… — скороговоркой зашептала я — почти беззвучно, зная, что меня не услышат. Плевать на то, что он замахнулся на меня… пусть только вернется… пусть вернется…

В прихожей громко хлопнула дверь, и я подпрыгнула от этого финального грохота.

Вот теперь точно все.

Опустившись на пол, почти с облегчением разрыдалась — как хорошо, что можно перестать играть хладнокровную суку…

— Дура, господи, какая дура… — рыдала я, закрыв лицо руками и раскачиваясь, точно в трансе.



Сквозь всхлипывания вдруг услышала, как в снова хлопнула дверь — уже не так громко — наверняка, кто-то из соседей пришел…

Сильные руки вдруг подхватили меня, дернули за подмышки, заставляя встать, вжимая в родной, любимый запах — да так сильно, что вдыхать его стало невозможно…

— Прости меня… — услышала я горячий, быстрый шепот не то в шею, не то в ухо. — Девочка моя… пожалуйста, прости…

Глава 22

Это было безумие. Настоящее, стопроцентное безумие.

Обиды, оскорбления — все потерялось где-то в прошлом, все стало пустым и неважным. Остался только он — мой мужчина. Его руки, запах, его жадные губы… А еще голос — вездесущий, бархатный, шепчущий горячие непотребности, от которых мои колени превращались в податливый кисель…

Я и заметить не успела, как мы оказались на кровати — он на мне, лихорадочными движениями пытаясь не то сорвать с меня платье, не то задрать его…

— Погоди… — между ног мне уперлась уже внушительная эрекция, и краем мозга я вдруг сообразила, что что-то неправильно. — Мы же… в общаге…

— Что?.. — тяжело дыша, он приподнялся. — Да, ты права… Так нельзя…

И снова набросился, целуя шею и стаскивая бретельку платья с плеча.

— А если войдут…

— Не войдут… Дверь захлопнулась… В квартире никого нет…

В какой-то момент все-же пришли — у соседей, через общую гостиную. Он не испугался, что теперь придется ждать, пока уснут или выйдут — лишь встал, запер дверь в комнату и подпер ее стулом. Пусть ломятся, если хотят. Вернулся, по дороге стягивая свитер вместе с рубашкой, завис надо мной на руках — красивый, как древнегреческий бог.

— Ты похожа на чайную розу… — пробормотал, поедая взглядом мою обнажившуюся грудь. — Бледная и дрожишь…

Склонился и подышал на сосок, обдавая его воздухом и щекоча колкой щетиной.

Заскулив в нетерпении, я схватила его за волосы, прижала к себе… и сразу же получила то, что хотела — с коротким, глухим стоном Знаменский втянул в рот чувствительную горошину, всосал ее глубоко — в самый центр горячего, мокрого блаженства… Стрельнув по оголенным нервам, язык его заставил выгнуться и податься вперед — туда, куда уже направлялась большая, чуть шероховатая ладонь, настойчиво сминающая кромку колготок…

— Что «пожалуйста»? Скажи… Чего ты хочешь?

Я открыла глаза, только сейчас осознав, что о чем-то умоляю его, извиваясь и всхлипывая… Пытаясь заставить себя издавать раздельные звуки вместо стонов, попросила.

— Хочу… как тогда…

Он досадливо мотнул головой.

— Нет. Скажи, что именно.

Я покусала губу и, наконец, выдохнула.

— Хочу… кончить…

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас…

Двинув рукой вниз, он попытался пробиться через тугой капрон, чертыхнулся, слез с меня и одним быстрым движением стянул колготки вместе с трусиками — до самых колен. Вторым движением стянул их полностью, выкинул на пол и раздвинул мои освободившиеся ноги в стороны. Не отрывая глаз от того, что между ними, принялся массировать ладонями внутреннюю часть бедер, пока не оказался в сантиметре от раскрытых, сочащихся влагой складочек…

— Нет… — неожиданно вырвалось у меня. — С тобой… внутри хочу…

Он снова ругнулся и на мгновение закрыл глаза.

А потом потянул мои бедра на себя, приподнимая таз над кроватью. Раздвинул колени, подцепил их локтями и снова оперся на руки, ритмично толкаясь в меня твердым бугром под ширинкой…

— Хочешь, чтобы я трахнул тебя? Прямо здесь? На твоей кровати?..

Я кивала, наблюдая за ним из-под полузакрытых век. С каждым толчком меня уносило все дальше, все сильнее стягивало внутри в горячий, пульсирующий узел… Наслаждение подкрадывалось — обманчиво-мягкое и огромное, как облако перед грозой…