Раубриттер

— Какого дьявола вы все в кучу сбиваетесь? Вторая лодка и третья, левее барж становитесь, левее.

Ну, хоть этот человек знал, что делать и не волновался. Это было

очень важно, люди всегда хотят знать, что при них есть человек, который всегда знает, что делать.

Солдаты уже вылезали из лодок. И луна вышла под конец ночи и

осветила все. Одна за другой баржи и лодки причаливали к берегу.

И опять, очень-то Волкову нравилось — ни шума, ни суеты. Звякает

оружие о латы, негромкий говор, четкие приказы. Только кони ржут

немного испугано, когда их из барж выводят, но ничего, кругом

ночь, нет никого вокруг, никто не услышит. И все это в темноте. Но

Рене так хорош, что Волкову даже не нужно влезать в дело

выгрузки людей. Ротмистр сам всем прекрасно руководит.

Все вылезли, баржи остались, а лодки отплыли, чтобы забрать с

другого берега Бертье, Роху и их людей.

Ждать пришлось недолго. Тут было недалеко, так что вскоре лодки

появились в бликах лунного света, когда плыли обратно.

Уже почти рассвело, когда все его люди и все офицеры были на

левом берегу. На земле кантона Брегген. На земле врага.

— Гаэтан Бертье, — позвал ротмистра Волков.

— Да, кавалер. — Сразу отозвался тот.

— Останетесь при лодках. Возьмете всех людей Брюнхвальда, всех

ваших арбалетчиков и аркебузиров. Дожидайтесь нас.

— Есть, кавалер.

— Не сидите, сложа руки, рубите засеку и рогатки.

— Перегородить дорогу?

— Да, мы уходим на запад, а вы перегородите дорогу с востока.

— Понял. — Кивал как никогда серьезный Бертье.

— Все ценное, что поедет оттуда, забирайте и сразу грузите в баржи.

Если появятся противник, так сразу шлите ко мне гонца.

— Есть, кавалер.

— И это… Без лишней лютости. — Волков чуть задумался. — Гаэтан, без

лишней крови, если людишки не будут буйствовать сильно, не

режьте их.

— Понял, резать не будем, если не будет солдат врага, — обещал

Бертье. — Обойдемся без железа, палками да древками управимся.

— Именно, палками и древками, как они с Карлом, — кивнул Волков

и, повернувшись к Рене, сказал. — Арчибальдус, начинайте

движение. А то мы опоздаем на ярмарку. Негоже опаздывать на

дело.

Роха и Рене засмеялись.

— Максимилиан, мой шлем. Держите мой штандарт повыше.

Рене дал команду, и колонна скорым шагом пошла по дороге на

запад.

Утро, едва солнце взошло, а народу, телег и скота полным-полно

вокруг. Все с удивлением смотрят на отряд Волкова.

Переспрашивают друг у друга, кто это, что за знамя, какого города, чей это черный ворон.

Невдомек пока дуракам, что не города герб на бело-голубом

знамени, что это герб рыцаря, которых горцы так не любили.

Которых на дух не переносили.

Но ничего совсем немного осталось им не понимать, кто к ним в

гости пожаловал.

У самого въезда в ярмарку стражники, парочка ленивых

бездельников, увидали колону, решили выяснить, кто это

пожаловал. Один, кажется, старший, идет к кавалеру, болван руку

поднял, чтобы остановить его. Волков Александру Гроссшвулле, Увальню, что идет у левого стремени его, объяснил, что тому

делать. И теперь хочет посмотреть, справится ли здоровяк со своим

первым делом.

— А ну стойте, — кричит стражник еще издали, становясь перед конем

кавалера. — Вы куда, верховым на ярмарку нельзя.

А народ, что перед въездом на ярмарку скопился, ждет, что будет.

Кто-то рот от интереса открыл, кто и на телегу влез, чтобы видеть, что там за ругань.

Но Волков даже и не притормозил коня.

— Стойте, говорю, куда прете? Кто такие? — Идет к ним дурень, чувствует себя начальником, думает коня Волкова под уздцы взять.

Все еще не понимает он, что происходит. Волков же на Увальня

посматривает. Думает, не оплошает ли тот.

И как остается уже два шага, как стражник руку уже к узде потянул, так Увалень не оплошал, сделал то, о чем его кавалер просил. Без

слов и объяснений, перевернул он свою тяжелую алебарду и

крепким древком с размаху врезал стражнику. Тот не ожидал

удара. Успел только рукой закрыться, да крикнуть:

— Чего ты?

А потом упал он на землю. Шлем слетел с него прочь, рука

сломана. Смотрит удивленно на кавалера да от боли морщится.

А чуть ли не на ноги ему выезжает вперед Максимилиан и кричит, что есть сил, чтобы все слыхали:

— За то, что били здесь Карла Брюнхвальда, офицера кавалера

Иеронима Фолкофа, и тем честь кавалера попрали, приехал он сам, Иероним Фолькоф, что прозван Инквизитором, вам воздать то, что

заслужили вы!

— Кто приехал?

— Кого били? — Не понимали люди.

— Что делать он будет?

— Чью честь попрали? — Спрашивали люди те, что были поначалу

вдалеке и все не расслышали.

— Узнаете сейчас, — крикнул им Волков, затем повернулся назад, поднял руку и кирнул. — Бери их, ребята. Вперед!

И махнул рукой. Двести с лишним солдат только этого и ждали.

— За мной! — Кричал Рене и, объехав Волкова и Максимилиана, первым въехал на ярмарку.

— За мной! — Кричал Роха, отправляясь за ним.

— Пошли, ребята! — Кричал Бертье.

И дело началось.

Вся ярмарка представляла собой длинную дорогу вдоль реки и

пристаней. Они въехали на нее и бесцеремонно палками стали

разгонять с прохода людей. Те с криками и руганью разбегались и с

удивленным непониманием сопровождали колонну солдат, желая

знать, что происходит.