Рассказы

Конрад летел сквозь толпу, расталкивая людей. Вслед ему оборачивались — одна Дейра, другая, третья, всё не то, всё не она! Он готов был проклинать дурацкий обычай города, из-за которого в этот день женщины выглядели так одинаково. Похожие маски, похожие белые платья, один и тот же образ, повторенный множество раз. Безликие тени глядели сквозь Конрада и отворачивались, кружили вокруг, не понимая, что ему нужно. Лишь Хэфен мог заглядывать под маски — и парил высоко над заклинателем, высматривая Дейру.

Но её не было.

— Здесь, — Крылатый Слуга спикировал Конраду на плечо и опустил голову. — Здесь её след обрывается.

— Даже для тебя?

— Даже для меня. Кто-то позаботился о том, чтобы её не нашли.

Значит, это не просто пьяный аристократ попытался силой увлечь девушку в свою постель. Это что-то иное. Что-то серьёзное.

Конрад огляделся. Он стоял в узком переулке, соединявшем два проспекта, сверху нависали балконы — при желании с одного на другой можно было перепрыгнуть безо всякого труда. С обеих сторон слышался смех, весёлые песни и музыка — там шёл карнавал. Но никто не заглядывал в городские капилляры, никто не шагал в тишину. Здесь начинался другой мир.

— Осмотрись, — велел Конрад ворону. — Может, кто-то видел, что тут случилось.

— Старик-оборванец вон в том подвале, — Хэфен клюнул воздух. Конрад шагнул к ведущей в подпол лестнице, но нищий, услышав его, бросился наутёк.

Конрад не стал бежать за ним. Скупой пасс тремя пальцами, капля крови, скормленная перстню с ониксом — и тень заклинателя мягко шагнула вперёд, вытянулась, сжалась, прыгнула вперёд. Нищий грохнулся на землю, вопя от страха.

— Я ничего не видел! — заголосил он, увидев приближающегося Конрада. Слуга-из-тени схватил его за шиворот и без видимых усилий поднял в воздух. — Ни… ничего!

— А я ведь ещё даже не спрашивал, — Конрад кивнул Слуге, и дёргающиеся в танце висельника ноги старика коснулись земли. — Ну и что же именно ты не видел?

Глаза нищего забегали.

— Ну?!

— Они убьют меня, мейстер! Убьют, если узнают!

— А иначе тебя убью я, и, заметь, проделаю это прямо сейчас. Говори.

Нищий заговорил. И Конрад мрачнел с каждым словом.

Двое заклинателей, рассказал старик. Оба — в чёрных сюртуках, на головах — аккуратные цилиндры и чёрные вороньи маски, типичный набор уважающего себя джентльмена в этот день. Набор благородного человека, которому неприятен карнавал, но который не хочет нарушать традицию, а потому нуждается в маске. Джентльмены прошли через переулок, сверкая камнями в перстнях, и да, с ними была девушка в наряде Белой Чумы, и шла она, шатаясь, как пьяная.

— Какие у них были камни в перстнях?

— Да разве ж я видел, мейстер? Это ваши колдовские штучки, я не…

Слуга-из-тени отшвырнул его в сторону и повернул голову к заклинателю. У него не было лица, лишь непроглядная чернота на том месте, где оно должно было быть, но Конрад знал — существо его видит.

— Иди за мной, — коротко бросил он. — Спрячься и не отставай ни на шаг.

Силуэт шагнул в его тень и та почернела, как будто на Конрада направили мощный фонарь. Заклинатель пошёл прочь из переулка, даже не оглянувшись на стонущего у стены старика.

Хэфен устремился следом.

* * *

В этот день мало кто следил за прохожими, уж сегодня было на что посмотреть и без них. Поэтому Конрад спрашивал в первую очередь тех, кто действительно мог что-то запомнить — лавочников, продавцов пирожков и прочих торгашей, пользующихся праздником, чтобы набить карман. Троица была весьма приметной — на это он и рассчитывал. Каждый торговец получал целый стерлинг, бумажный или золотой — что нашлось в кошельке. Если только вспоминал что-то полезное.

Один видел их мельком.

Другой запомнил волочащую ноги девочку.

Третий взглянул на двух джентльменов в чёрном, и его будто холодом пробрало — он в красках расписал всех троих, и непохоже было, что врёт.

Заклинатели, думал Конрад, идя по следу из слов и воспоминаний. Дейру похитили заклинатели. А значит, времени у него мало. Если Конрад не успеет, его девочку зарежут на лабораторном столе, как овцу, а кровью напоят потустороннее существо, чтобы заставить его служить себе. Когда-то подобное было в порядке вещей, сейчас за это полагалась виселица — но всё равно находились смельчаки, рискующие свободой и жизнью ради большого куша. Слишком уж сильные сущности могли пойти за тем, кто предложит такую плату.

А ведь ещё полгода, от силы год, и Дейра стала бы бесполезной для них. Сейчас она горит ярко, как любой подросток — но очень скоро её тело закончит превращение из девочки в женщину, и душа погаснет. Так случается со всеми. Те, кто продолжает мерцать хотя бы слабыми искорками былого огня, становятся заклинателями. Те, в ком остаётся лишь пепел — обычными людьми.

Конрад не знал, кого — или что — хотели напоить те двое. Ему было плевать. Он тоже собирался совершить преступление, за которое до сих пор вешали: намеренное убийство. Впрочем, его наверняка оправдают. Люди помнили чёрные страницы своей истории и детей не прощали никому.

Дорога вывела его на главную площадь. Что ж, все городские дороги ведут сюда.