Рассказы

— Успокойтесь, мейстер Эриксон, — сказал он, чиркнув одним из перстней по запястью. Мерсия, пошатываясь, встала на ноги. — Её вам уже не вернуть.

— Что же, — Конрад повернулся и прицелился в Мерсию, не обращая внимания на испуганный взгляд девушки. На её ладонях остывали красные линии сигила отрицания — именно им она отогнала Слугу-из-Тени. — Тогда я убью вас всех, одного за другим.

В ответ ударил гром. Конрад ждал именно этого — реакции командира, чью подчинённую собираются застрелить, но и подумать не мог, что Гармунд призовёт нечто подобное. Мраморный пол вздыбился, треснул, прикрывая Мерсию неодолимой преградой. Колонны глухо застонали вместе со всем особняком.

Конрад бросил быстрый взгляд на хозяина и выстрелил снова, на этот раз прицельно, но опоздал — Гармунд уже нырнул за одну из колонн.

— Идите, лейтенант, — прозвенел мраморный барьер его голосом, вставая на ноги. — Вы знаете, что делать.

Прихрамывая, Мерсия бросилась к выходу.

— Зря ты тронул мою дочь, — прошептал Конрад, разрезая саднящую кожу на запястье чёрным, как ночь, морионом. О белоснежный мрамор пола застучали красные капли. — Стой! — вдруг крикнул он, осознав, что сказал Гармунд.

— Нет-нет, — прошептали картины, превращаясь в сложенных из раскрашенного холста птиц.

— Ни в коем случае, — добавила колонна, расползаясь белой глинистой массой.

— Она уйдёт, — заметила люстра, падая на пол хрустальным пауком.

Конрад всадил в него две пули, и только прозрачные брызги полетели в стороны.

Птицы бросились на него шелестящей стаей, но на их пути встал Слуга-из-Тени. Взмах, удар, треск — и бесценные картины попадали на пол кусками ни на что не годного тряпья.

Колонна подняла змеиную голову, раскрыла капюшон, бросаясь на заклинателя. Но Конрад перекатом ушёл от смертельного захвата, а через мгновение на его призыв, наконец, ответили — тень под коброй вдруг растеклась чёрной лужей и взвилась в воздух, оплетая живой камень тягучими нитями. Кобра отчаянно забилась, пытаясь вырваться из чернильного плена, но слизь начала медленно застывать, окончательно превращая врага в недвижимую статую.

Тогда в бой снова вступил Гармунд.

Они выстрелили одновременно. Острая боль пронзила Конраду плечо, красное пятно растеклось по рубашке командира хускэрлов. Особняк снова застонал, чувствуя боль хозяина, но проявлять новые сущности Гармунд уже не мог — прислонившись к колонне, он медленно сползал на пол.

— Ты проиграл, — Конрад опустил пистолет. — Теперь говори.

Гармунд закашлялся.

— Ничего тебе это не даст, — прохрипел он. — Будь на кону власть, деньги… я бы, может, и рассказал тебе всё. Но от моих слов зависит нечто куда большее, чем это. Так что нет, Конрад. Я не скажу ни слова.

— Ты скажешь! — рявкнул Конрад, бросаясь к нему. Но Гармунд лишь затрясся в болезненном смехе.

— Нужно было стрелять точнее, — он выплюнул последний сгусток крови и закрыл глаза.

— Дерьмо! — Конрад в бешенстве выстрелил ещё раз.

— Не спеши с выводами, мой друг, — на плече из ниоткуда возник Хэфен. — Господин может утаить от тебя секреты, но слуга — никогда.

— Слуга… — прошептал Конрад. — Мерсия!

— Она не додумалась замести следы. А может, просто не успела.

— Показывай, — Конрад перезарядил револьвер и сунул его в кобуру. Шесть патронов. У него осталось всего шесть патронов. Должно хватить.

* * *

Он бежали сквозь весёлую толпу, расталкивая танцующие пары. Кто-то возмущался ему вслед, но Конрада уже не заботили приличия — он думал только о жизни дочери. «Вы знаете, что делать», — сказал тогда Гармунд. А он и так потерял много времени, убивая этого подонка.

— Мы приближаемся к собору, — Хэфен спустился ниже, паря над его головой. Конрад ничего не ответил. Ему было всё равно, куда идти.

Сегодня в соборе было людно. Здесь тридцать лет назад молитва победила Белую Чуму, здесь каждый год продолжали молиться, чтобы она не вернулась. Слишком уж чёрный след оставила чума в сердцах людей, чтобы забыть о ней так просто. Может, через сто лет молиться будут уже о другом. Но сегодня память ещё не остыла.

— Дверь в боковой стене, — сказал Крылатый Слуга.

Конрад никогда раньше не замечал её, а если и замечал, то не обращал внимания. Маленькая дверка, ведущая внутрь собора — любой бы решил, что это для слуг. Ведь дом принадлежит Всевышнему, а убирать в нём всё равно приходится людям. Но Мерсия исчезла здесь, а значит, дверь была непростой.

Пинком заклинатель распахнул её и увидел выщербленные от времени ступени, уходящие вниз.

— Дальше я не полечу, — Хэфен приземлился на водосточную трубу. — Там стоит защита, которую мне не преодолеть.

— Вот как? — Конрад посмотрел в темноту прохода. — Оставайся. Я справлюсь сам.

— У вас всего шесть пуль.

— Значит, я заберу с собой шестерых врагов. С такой защитой Слуг там не будет, а для людей хватит и свинца.

Он шагнул на первую ступеньку.