Расплата

Три счастливых дня, было у меня, было у меня с тобой... - когда-то эта песня ассоциировалась у меня с Денисом, тогда казалось – не может быть счастья большего, чем на том Сочинском побережье. Оказалось, может. И оказалось, что даже горькое - оно всё равно счастье.

* * *

В тот день, когда я вернулась на свою шконку, из лазарета вернулась и Марго. Она, как и Алёшка, была бледная и измождённая. Как всегда задумчивая и молчаливая. Я рассказала ей о том, как рисовала Трайбера, о том, что, по моему мнению, получилось, что нет. Марго, казалось, не слушала, нудно растирая на локальном участке холста чёрную краску – фон очередного портрета, и я понимала, что это очень хреновый знак. Она ведь вообще крайне редко использовала цвета из тюбиков, предпочитая смешивать их самостоятельно, а тут...

- Почему чёрный? – не выдержала я.

Она помолчала, словно тщательно обдумывая ответ, и наконец подняла взгляд:

- Меня возили на флюорографию. Это всё-таки туберкулёз. Во всяком случае, врачи склонны ставить именно его.

Я, наверное, слишком изменилась в лице, потому что Марго поспешила добавить:

- Закрытый. Ну, то есть, я не заразная, не бойся.

- Это опасно? Для тебя?

Она пожала плечами и задумчиво растянула чёрное пятно фона ещё шире.

- Конечно, это же туберкулёз. Если не лечить, может прогрессировать, и перейти в открытую форму.  А может поползти по другим органам - сердцу, почкам, костям... Но дело не в этом, - она серьёзно посмотрела на меня: - А в том, что нас двадцать человек заключённых на снимок возили, и по сравнению с большей половиной из них – я пышущий здоровьем младенец. Понимаешь? Открытая форма среди нас, и может быть где угодно. Какая-нибудь зараза чихнёт, проходя мимо, – и всё, приехали. Я спрашивала у начальства, не должны ли таких изолировать? Так вот, по идее – должны, а по факту – некуда, только если совсем уж мандец. Маш... – сжала пальцы на моём запястье: - Береги Алекса!

Как?! Как я могла его беречь? Что я могла сделать? И самое ужасное, что не давало мне покоя – а вдруг он уже?.. Откуда этот кашель, откуда эта жуткая пневмония с такими осложнениями? А что, если мне просто не говорят правду?

Отсутствие информации – страшное зло. Благодатная почва для самых мучительных домыслов и изнуряющей тревоги. Логика отказывает, здравый смысл тоже, а любая ерунда, которая укладывается в надуманную картину происходящего, становится истиной в последней инстанции и разъедает изнутри... И я уже видела вокруг эпидемию, сродни средневековой чуме. Я находила у себя странные симптомы и шугалась каждой слегка кашлянувшей бабы. Я даже боялась ходить к Алёшке, чтобы не притащить заразу на себе. Без конца намывала руки и тщательно прятала волосы под свежевыстиранную косынку. Как тут не свихнуться?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И у меня всё чаще возникали крамольные мысли, вроде: «Через полгода Алёшку заберут в детдом. Так может, это к лучшему? Может, это его спасение?»

Вот только я всё ещё помнила, что рассказывали о таких местах Денис и Макс.

* * *

В середине сентября, на следующий день после своего секретного дня рождения, когда настоящей мне стукнуло уже целых двадцать два года, я получила письмо.

Сначала, когда одна из наших отрядных, возвращаясь с работ по уборке территории, принесла почту и среди прочих фамилий выкрикнула и Боброву, я с непривычки даже не отреагировала, а потом вдруг захолонуло... Не описать это состояние! Как будто небо на землю упало! «Кто... Кто? Мама? Лёшка, бабушка, соседи? Кто?!» - и это всего за три секунды, что понадобилось мне для того, чтобы подскочить за письмом.

Конверт, естественно, был вскрыт цензурой, но это ерунда... Он был другой! Не такой как у всех, а обведённый по периметру полосатой красно-синей каймой с жирной маркировкой «Avia» и изображением самолёта в правом верхнем углу.

...До развала Союза, у нас в школе был Клуб Интернациональной Дружбы – «КИД», который вели учителя иностранного языка. Условием участия в клубе было обязательное посещение кружка по ин-язу после уроков - чего не очень-то хотелось, но зато взамен тебе давали адрес какого-нибудь школьника из другой страны, для того, чтобы в переписке мы, так сказать, развивали интернационал, ну и, заодно, тренировали навыки общения на иностранном. Я учила немецкий, поэтому и подругой по переписке мне досталась девочка из Фульды Анхель. Ну как подругой... Я отправила ей всего два письма, которые, с учётом международности, оказались очень уж дорогими, во всяком случае, для такой нищебродки, как я. Переписка, увы, не задалась, но я до сих пор помнила конверты из ФРГ!..