Пылающий берег

Гарри глубоко вздохнул. Иногда он замечал недостатки в союзе с такой сильной женщиной, обладавшей несгибаемой волей. Он отпустил ручной тормоз, и «фиат» начал спуск в каньон. Теперь уже повернуть назад стало невозможно.

Этот спуск оказался подобен ночному кошмару. Уклон был таким крутым, что тормозные колодки дымились, повороты получались такими резкими, а дорога была такой узкой, что Гарри и сам не понимал, как машина их одолевает.

— Да, теперь я понимаю, почему наш неведомый друг выбрал это место. Мы тут целиком в его власти.

Сорок минут спустя они добрались до дна каньона. Стены скал над ними были настолько высокими и отвесными, что скрывали солнце, но здесь царила удушающая жара. Ни единого дуновения ветерка не проникало в глубину провала, и воздух казался плотным.

По обе стороны реки лежали узкие полосы ровной земли, поросшей колючими кустами. Гарри съехал с дороги и остановил машину, они с Анной вышли на онемевших ногах и стали стряхивать с одежды красную пыль. Вода уныло журчала в каменистом ложе реки, она выглядела мутной и ядовито-желтой, как сбросы какой-нибудь химической фабрики.

— Что ж, — Гарри обвел взглядом берега реки и скалы над ними, — похоже, мы тут одни. Нашего приятеля нигде не видно.

— Подождем. — Анна опередила предложение, которое, как она знала, должно было прозвучать.

— Конечно, мевроу. — Гарри снял шляпу и вытер лицо хлопковым шарфом, который носил на шее. — Могу я предложить чашечку чая?

Анна взяла чайник и спустилась к воде. Она с подозрением попробовала воду, потом наполнила чайник. Пока она поднималась обратно, Гарри уже наладил костер из сучьев колючих кустов. Чайник закипел, и Гарри достал из багажника одеяло, а из кабины — бутылочку шнапса. Он налил в каждую из кружек по щедрой порции, добавил по полной ложке сахара, а потом залил все крепким горячим чаем. Он давно обнаружил, что шнапс, как и шоколад, весьма положительно действует на Анну, и никогда не отправлялся в экспедицию без бутылочки.

Он подумал, что, возможно, эта их поездка не будет совсем пустой тратой времени, и добавил в кружку Анны еще немного спиртного, прежде чем отнести чай к расстеленному на земле одеялу.

Но, не успев дойти до Анны, Гарри испуганно вскрикнул и уронил кружку, облив свои ботинки горячим чаем. Он замер, глядя в кусты за спиной женщины, и поднял обе руки над головой. Анна оглянулась — и тут же вскочила, выхватила из костра большую ветку и принялась размахивать ею перед собой. Гарри быстро подбежал к ней и встал поближе.

— А ну, убирайтесь! — взревела Анна. — Предупреждаю, разобью первую же голову…

Они были окружены. Банда подобралась к ним через густые кусты.

— О господи, я так и знал, что это ловушка! — пробормотал Гарри.

Возникшие рядом люди почти наверняка были самыми жуткими головорезами из всех, каких он только видел.

— У нас нет денег, нечего красть…

Сколько же их тут, в отчаянии гадал Гарри. Трое… нет, еще кто-то за тем деревом… четверо грабителей. Их явным вожаком был иссиня-черный гигант с патронташами крест-накрест на груди и винтовкой «маузер» в руке. Взъерошенная густая борода обрамляла широкое африканское лицо, как грива льва-людоеда.

Остальные тоже были вооружены; это была смешанная банда готтентотов и овамбо, одетых в странную смесь военных мундиров и гражданской одежды, все это выглядело сильно изношенным, залатанным и истрепанным, кто-то из них был босым, а на других были старые башмаки, потерявшие форму от долгих трудных переходов. Только их оружие было в полном порядке, оно блестело от смазки, с ним явно обращались любовно, как может обращаться отец со своим первенцем.

Гарри мельком подумал о револьвере, который лежал в кобуре под приборной доской «фиата», но он тут же отбросил столь безрассудную идею.

— Не причиняйте нам зла! — просил он, стоя за спиной Анны.

А потом, с чувством нереальности происходящего, Гарри обнаружил, что остался один, потому что Анна бросилась в атаку.

Размахивая горящим поленом, как викинг топором, она ринулась прямо к огромному черному вожаку.

— Убирайся, свинья! — кричала она по-фламандски. — Убирайся отсюда, сукин сын, порождение дьявола!

Захваченные врасплох бандиты очутились в настоящем аду, они пытались поднырнуть под дымящееся полено, когда оно со свистом проносилось над их головами.

— Как вы смеете, вы, вонючие отродья грязных сифилитичных шлюх…

Все еще дрожа от потрясения, Гарри уставился на нее, разрываясь между ужасом и восхищением при виде нового проявления характера его возлюбленной. Он, конечно, слышал в своей жизни немало ругательств, — например, во время восстания зулусов он водил знакомство с неким легендарным сержантом, послушать которого люди приезжали за много миль. Так вот, этот сержант по сравнению с Анной был просто проповедником из воскресной школы. Гарри мог бы брать деньги за выступления Анны. Ее красноречие могло бы сравниться лишь с ее сноровкой в обращении с поленом.